Название: Цирк, да и только!
Бета: сам себе и бета, и гамма, и аз, и буки...
Фандом: "Три толстяка" Ю. Олеша.
Размер: миди.
Рейтинг: под вопросом.
Жанр: Сказка ни черта не детская, предполагается слеш.
Дисклеймер: Большинство персонажей и реалии принадлежат Ю. Олеше, сюжет и идея - мои, но я никакой финансовой выгоды с этого не имею. Только моральную.
Сюжет: Прошло тридцать лет...
Примечания: Посвящается Tyrrenian, как человеку, толкнувшему меня на написание этого опуса.
Посвящается Ksandra, как человеку, постоянно говорящему мне, что я-таки талантлив.
Посвящается ~Little Fox~, как человеку, терпящему мою "воду" и очепятки уже довольно-таки давно.
Часть вторая.
Канатоходец Тибул.
Канатоходец Тибул.
Глава пятая.
О всевозможных талантах Тибула, канатоходца, жонглера и просто "отвратительного типа".
О всевозможных талантах Тибула, канатоходца, жонглера и просто "отвратительного типа".
читать?
Изменения должны быть постепенными. Это было единственным, что знал Август, собиравшийся научить своего внезапного друга жить. Но для начала с ним надо было просто помириться.Тем утром Тибул снова был настоящим Тибулом. Он лежал на песке перед балаганчиком, полуобнаженный, красивый, как греческий бог, и загорал. Глаза его были закрыты, и, осторожно подкравшись и склонившись над ним, можно было обнаружить, что у него густые пушистые ресницы.
А когда он открыл глаза, Август понял, каково это – провалиться в омут чьих-то глаз. Они смотрели друг на друга, и оторваться казалось невозможным. Неизвестно, о чем думал Тиб в этот момент, а Арнери вспоминал увиденное тем роковым вечером и осознавал, что начинает понимать, почему принц цирка не смог отказать этому чертовому канатоходцу. Хотя нет, не этому – Ориону.
-Ты что-то хотел? – момент был разрушен спокойным, невозмутимым голосом циркача.
-Попросить прощения.
Это было так странно – находиться в непосредственной близости от этого человека, заряжавшего некогда окружающих своей огненной энергией. Их носы почти соприкасались, сердце билось, как сумасшедшее, во рту пересохло, дыхание сбилось, и говорить с каждым мгновением становилось все тяжелее.
-Извини, что наговорил тебе тогда столько глупостей. Извини, что молчал все эти дни. Я не знал, что…
-Ты мог бы догадаться. У людей всегда есть причины, чтобы что-то делать. Тебе стоило сначала узнать, почему Орион спал с Тутти, почему твой дед не рассказывал тебе о своем бессмертии, почему этого не рассказал я. Ты слишком быстро поддаешься эмоциям, вместо того, чтобы прислушаться к разуму.
Он был невероятно спокоен и холоден, и слушать эти слова, смотреть в его равнодушные глаза было больно, странно, пугающе. Словно Арнери был влюбленной девчонкой, которую прямо сейчас посылали на все четыре стороны.
-Я…
Тибул не дал ему произнести больше не слова. Его пальцы запутались в светлых волосах мальчишки, притягивая к себе, преодолевая последний рубеж. Их губы соприкоснулись, и, удивленный, Август просто не смог сопротивляться. Он не успел отшатнуться до того, как Тиб вовлек его в более глубокий поцелуй, долгий и невероятно сладкий, словно только что сорванный запретный плод.
-И правильно делаешь. Интуиция всегда лучше здравого рассудка, - закончил свою мысль циркач, отпуская парнишку.
Тот смотрел на канатоходца глазами загнанного в угол зверя. Со страхом, изумлением, неверием и какой-то особой разновидностью гнева – тихой, молчаливой, едва заметной даже во взгляде. Для Августа только что чуть ли не небеса разверзлись и ангелы спустились на землю, а Тибул вел себя, как ни в чем не бывало.
Кажется, в той характеристике, которую канатоходец сам дал себе при первой их встрече, была доля правды. Особенно те слова про язвительность, насмешливость и «отвратительного типа».
-Я слышал, ты собираешься выводить меня из затяжной депрессии?
Из уст этого жизнерадостного молодого человека эти слова звучали абсурдом. Почти таким же, каким была и идея Арнери: заставить лежащего перед ним человека вспомнить все радости жизни. Да он же их и не забывал!
-Ага, - отвечал Август, чувствуя себя полным идиотом.
-И как же?
Он вновь посмотрел на мальчишку, и глаза его были как ножи. Тибул словно видел парнишку насквозь, в тот момент он знал о нем все. Все, что считал нужным знать, конечно.
-Научи меня жонглировать! – выпалил Арнери первое, что пришло в голову, чем вызвал вполне обоснованный смех со стороны собеседника.
-Попроси Сплиттера, он у нас жонглер.
-Я хочу, чтобы меня учил ты, - в упрямстве Августу не откажешь.
Впервые за все время их разговора во взгляде Тибула промелькнуло какое-то чувство, какой-то интерес. Ему стало любопытно, что предпримет парнишка, если он соизволит согласиться. И он согласился:
-А, собственно, почему бы и нет? Прямо сейчас и начнем.
Под изумленным взглядом мальчишки, канатоходец встал с землю, отряхнулся и окликнул так вовремя вышедшего наружу Сплиттера. Вскоре в его руках уже были два небольших мячика, идеально ложившихся в ладонь.
-Лови.
Он отдал Августу только один из мячей и встал в стойку жонглера: согнутые руки, локти, прижатые к бокам, левая ладонь раскрыта, в правой лежит мяч. Арнери скопировал позу, как мог, и вопросительно посмотрел на своего учителя.
-Секрет жонглирования в том, чтобы тело двигалось как можно меньше. Это не воздушная гимнастика, здесь летают предметы, а не ты. Ты наблюдал за тем, как мы жонглировали вместе с Ками? Никаких лишних движений. Попробуй как-нибудь понаблюдать за Сплиттером, и ты поймешь, что он практически остается неподвижным.
Тибул перекинул мяч из одной руки в другую, и движение, которым он сделал это, было незаметным. Да и было ли оно?
-Попробуй.
Мяч перелетел из ладони в ладонь, и Арнери услышал как цокает языком его учитель.
-Ты слишком много работаешь локтем, а должен – ладонью. Выталкивай мяч из ладони, словно выпускаешь птицу из клетки пальцев. Вот так.
Он показал снова, и Август повторил. Раз, два, три, четыре, пять… - сколько раз он проделывал это, прежде чем получил удовлетворительную оценку? Бесконечное множество. Столько же, сколько ему надо было двигаться до совершенства.
Еще один мяч, и еще. Арнери поймал их и остановился, вопросительно глядя на циркача. Тот доставал из притащенной Сплиттером корзинки свои три мяча. Мальчишка-жонглер тоже был поблизости – стоял в стороне и наблюдал, изучающее, с легкой насмешкой во взгляде, удивительным образом смешавшейся с каким-то особенным уважением. С Августом начинали считаться.
-У тебя большие руки, тебе это будет не так уж и сложно, - произнес Сплиттер в ответ на долгий взгляд начинающего жонглера.
Тибул кивнул, подтверждая слова коллеги.
-Не отвлекайся, - обратился он к своему ученику. – Следи за мной и повторяй, это тебе неплохо удается.
Он начал перебрасывать один мяч, держа по незадействованному мячу в ладони. Некоторое время парнишка наблюдал за действиями канатоходца, а затем начал пробовать. Оказалось, что это действительно «не так уж и сложно».
-А теперь я покажу тебе, что такое настоящее искусство жонглирования.
Один мяч, подброшенный довольно-таки высоко, полетел из правой руки Тиба в левую. Второй мяч из левой руки отправился по более низкой дуге в правую руку. Внешне маневр казался простым, но повторить его Августу не удалось ни с первой, ни с четвертой попытки. Объяснять ему, как надо, канатоходец, похоже, не собирался.
Как, впрочем, и Сплиттер, соизволивший только и сделать, что заметить:
-Это называется обменом.
Тибул продолжал свои обмены, жонглер наблюдал, не двигаясь с места, а Арнери мучился с двумя вечно сталкивающимися мячами. До тех пор, пока у него не получился первый, пускай и несколько корявый, двойной бросок.
-Ну, наконец-то, а я уж думал, что из-за тебя придется обед пропускать, - усмехнулся канатоходец, бросая свои мячи в корзину.
Сплиттер, не сказав ни слова, направился в сторону балаганчика, из которого уже раздавался сладкий голосок Ноа, приготовивший очередное жуткое на вид, но невероятно вкусное месиво. А вот Тибул, похоже, не собирался уходить без своего незадачливого и не очень-то ловкого ученика.
-Иди. А я пока потренируюсь, - Август попытался было от него отделаться.
-Ты можешь продолжить тренировки после обеда.
-И остановиться, когда у меня только начало получаться? Да ни за что!
Они оба были теми еще упрямцами. Арнери так и не удалось избавиться от раздражающего внимания циркача, а тому, в свою очередь, так и не удалось уговорить мальчишку пойти пообедать. Так они и остались торчать вдвоем перед балаганчиком на палящем солнце. Август некоторое время еще пытался заниматься, но жонглировать и одновременно отвечать на ехидные замечания Тибула оказалось для него непосильным трудом. Потому он, сдавшись, лег рядом с загорающим молодым человеком.
-Слушай, есть хоть что-нибудь, что ты не умеешь? – поинтересовался мальчишка, после минутного молчания.
-Петь фальцетом, писать картины маслом, выдыхать дым кольцами, рассказывать о себе… - циркач зевнул, прервав перечисление. – А что?
-Просто… ты канатоходец, жонглер, неплохой рассказчик, чтобы ты там не говорил. Ты талантливый человек, а зарываешь свои таланты в землю. Так нельзя.
-А кто мне запретит? – Тибул усмехнулся, повернув голову, чтобы видеть своего собеседника. – Уж не ты ли?
-Да нет, никто тебе не запрещает…
Разговор все больше и больше походил на откровенный абсурд, и спасти его могло только немедленное его прекращение. Ну, или внезапный, удивительный и прекрасный поворот сюжета, который шокирует всех и вся. Но ничего такого не предвиделось.
-Пошли обедать, - Тибул поднялся с земли и направился к балаганчику.
-Спасибо, но я еще здесь полежу, - откликнулся Август, практически ощущая на себе насмешливый взгляд циркача.
В ответ тот ничего не сказал.
Хлопнула входная дверь. Дважды. Канатоходец вошел, кто-то вышел. На теплый песок опустился наследник всего и вся, одетый в черно-белое трико. Если к нему пришить длинные рукава, Тутти стал бы похож на Пьеро. На мужа Коломбины, вечно обделенного ее любовью.
Вот только Тибул совершенно не подходил на роль служанки в цветастых одеждах. Хотя Арнери и мог вполне сойти за Арлекина. Если бы очень постарался.
-Надеюсь, вскоре ты покинешь нас и вернешься к нормальной студенческой жизни, - произнес вечный принц, не глядя на своего собеседника.
-Надейся, - пожал тот плечами, что выглядело чрезвычайно комично, учитывая что в этот момент он находился в горизонтальном положении. – Надеждаааа – мой компааас земной….
Никто и никогда больше не имел счастья лицезреть лицо откровенно взбешенного Тутти.