We... Chapter 5. Pain.

[forever-and-ever-we]

Пятая часть. Думаю, предпоследняя. Ну, все, наверное, понимают, что, по-прежнему М+М... Three Days Grace - Pain.

Вот уже месяц мы были вместе. Это было самое настоящее счастье. Мы были вместе всегда, не пытаясь скрыть своих отношений. Мы чувствовали себя неотделимыми друг от друга. Перестало существовать я и ты. Остались только МЫ.
Но это не могло длиться вечно... Как до этого рухнул карточный домик нашей дружбы, так рушилась и наша... наши отношения. Мы ходили по краю. А кто-то, наблюдающий за нами со стороны, аккуратно вынимал из карточного домика по карте. Раз за разом. Домик шатался, но пока стоял. Пока стоял...
Однажды ты не пришел в училище. Я волновался. Отсидев первую пару, я, не выдержав, позвонил тебе. Ты не поднимал трубку, а потом вообще отключил телефон. Я был уверен - что-то произошло. Желая все выяснить, я отправился к твоей сестре. Но ее тоже не было. Когда я спросил у одной из ее подруг, где она...
Тогда-то я все и понял. Понял, почему ты не пришел в училище, почему не поднимаешь трубку...
Твоя сестра попала в аварию этим утром. Сейчас она находилась на грани между жизнью и смертью. Ей делали операцию, ты ждал результатов в больнице.
Я отправился в больницу, как только выпытал у девченки ее номер. Это было совсем недалеко, но я все же взял такси - хотел оказаться рядом с тобой как можно раньше.
Ты никак не среагировал на мое появление: ни удивления, ни радости не было на твоем лице. Я сел рядом, внимательно посмотрел на дверь операционной и, вздохнув, закрыл глаза. Мы могли только ждать.
Прошло около получаса, а операция все шла. Ты, не выдержав, заговорил со мной:
-Она попала под машину.
-Я знаю, - откликнулся я.
-Водитель сбежал, а номера, как всегда, никто не запомнил. У нее в сумочке нашли мобильный, позвонили мне. Я сразу же приехал. Я как на иголках сейчас... А вдруг...?
Умолкнув, ты вдруг придвинулся ближе ко мне и, обняв за шею, уткнулся лицом в плечо. Я едва расслышал твое шепот:
-Я боюсь.
-Все будет хорошо, - ответил я, почему-то тоже шепотом.
Мы продолжали ждать.
Из операционной выбежала медсестра. Отмахнувшись от нас, она побежала куда-то, а спустя пару минут вернулась с какими-то жутко выглядящим инструментами. Следом за ней пришел еще один врач.
Мы продолжали ждать.
Наконец, врач вышел. Объяснял он кратко, но понятно.
Итак, жизнь твоей сестры сейчас в относительной безопасности. Но она в коме. Если она протянет следующую неделю - они вытянут ее. Если нет...
Я с трудом уговорил тебя пойти домой. Ты остался у меня - я жил ближе к больнице. Всю неделю ты не ходил в училище, а мне пришлось объяснять твое отсутствие преподавателям. Они понимающе кивали.
Всю ту неделю я был как на иголках. Я ждал звонка. Ты - тоже.
Нам ничего не оставаось, кроме как ждать.
А вернувшись в пятницу домой, я узнал, что она не протянула этой недели...

* * *

После похорон ты был сам не свой. Я понимал твое горе, как никто другой. Но я также понимал, что нужно жить дальше. Твоя сестра не была бы рада, увидев тебя в таком состоянии.
Я твердил это тебе постоянно. Но ты меня не слушал. Ты остался совсем один - сестра была твоим единственным родственником. И тебе хотелось отправиться следом за ней.
Ты попытался однажды покончить с собой. Я остановил тебя. Это произошло спустя три месяца после смерти твоей сестры.
На седующий же день я привез тебя на кладбище. Я понимал, что поступаю глупо, но по-другому не мог. Я не знал, как иначе заставить тебя перестать эти чертовы попытки суицида, заставить тебя жить дальше.
Четыре могилы стояли рядом, одна меньше другой, огороженные белоснежной оградой. Я заставил тебя прочесть фамилии.
-Это твои...
-Мать, брат, его жена и сын, - закончил я за тебя. - Посмотри на даты смерти.
Даты смерти были одинаковыми. Таких дат еще много на этом кладбище. Больше сотни человек погибли при том крушении самолета. Я знал, где находятся те могилы, знал, как туда пройти. Я был знаком с родственниками погибших. Все мы поддерживали друг друга, понимая, что без этого - никак.
Я рассказал тебе все. Рассказал, как узнал о крушении самолета из новостей, как мне позвонили опознать тела, как я ревел, узнав своих близких. Я рассказал тебе самое сокровенное: как хотел утопиться, но струсил - выскочил из ванной, поджав хвост. Потом наглотался каких-то таблеток и день похорон провел в реанимации. И, лежа в больнице, крыл матом врача, вытащившего меня с того света. А он влепил мне пощечину и вдолбил в мою тупую башку, что, если я не полный идиот, я не буду торопиться отправиться к своим близким, что не для того он меня вытаскивал, не для того мои друзья звонили в скорую и ждали со страхом и надеждой, когда врач выйдет из операционной.
Я рассказал тебе все.
И это заставило тебя вернуться. Вернуться к жизни, ко мне. Ты часто приходил на кладбище и к моим близким, и к своей сестре. Ты начал ходить в церковь, хоть и не верил в бога. Говорил что-то о том, что сила веры людей безгранична. И если верит хоть кто-то, может, свечка, поставленная за упокой, и поможет...
День шел за днем. И ты менялся. Стал тише, спокойней и словно бы даже мудрей.
День шел за днем. По молчаливому согласию мы прекратили все отношения, кроме дружеских. Но, даже по-дружески, ты не заглядывал больше ко мне домой. А я не заходил к тебе.
День шел за днем. И я понял, что что-то надо делать. Чтобы не увязнуть. Я не хотел утонуть в бездействии, в неразговорчивости, в нелюдимости. Я не хотел, чтоб утонул ты. Но не мог ничего поделать. Ты жил чисто на автомате. Смеялся безжизненно, просто потому, что было положено смеяться. Говорил то, что от тебя хотели услышать. И до меня медленно начало доходить.
Это был уже не тот ты, которого я когда-то любил. Потому что я не мог любить человека, который...
Странное чувство - любовь. Говорят, чтобы двое держались за руки, достаточно, чтобы держался один из них. Это неправда. Потому что, нельзя вечно держать за руку того, кто висит над пропастью и не цепляется за твою руку. Ты за мою руку не цеплялся, черт бы тебя побрал.
Кто-то, кто наблюдает за людьми со стороны, прослезился и вытащил из карточного домика еще одну карту.
Домик рухнул.