С Новым Годом!

[forever-and-ever-we]

23.12.2009 в 08:59

Пишет  Tyrrenian:

Чудо для серого волка
Название: Чудо для серого волка
Бета:  ~Little Fox~
Автор: Tyrrenian/ Prokopyan
Рейтинг: R
Статус: не закончено
Жанр: фентези, романс
Дисклеймер: все наше... Ладно, буквы принадлежат создателям русского алфавита.
Размещение: низя. буду сильно ругаццо и кидаться тяжелыми тапками
Предупреждение: выкладывать буду по кусочку в день)))
Каолу
Зима в этом городе была самой что ни на есть настоящей. Не похожей ни на слякотную московскую полуосень, ни на приморское льдисто-ветренное издевательство, когда дороги под ногами превращаются в каток, а лицо обжигает хлесткий ветер. Нет. Эта зима появлялась в середине ноября, накрывая землю белым пуховым одеялом, и оставалась в нем до апреля. За эти пять месяцев она бескорыстно одаривала жителей города собой: трескучими морозами, хрустящим под ногами серебристым снегом и неожиданно глубоким ночным и звездным небом. Небом, которое в августе с теплом и легкой снисходительностью взирает на копошащихся внизу человечков, а к концу декабря словно замирает в предвкушении чуда.
Именно в такое удивленно перемигивающееся ясными звездами небо и вглядывался Каолу. Он неспешно брел по улицам в своей совсем непригодной для сибирской зимы курточке и то задирал голову вверх, то восторженно прижимался курносым носом к нарядно украшенным витринам магазинов. И непрерывно улыбался. Прохожим, танцующим в желтом свете фонаря снежинкам, цветным подарочным коробкам в руках спешащих прохожих и, конечно, небу. Оно словно отражалось в искристо-зеленых глазах мальчишки, в рассыпанных по носу и щекам веснушках, в наивной и открытой улыбке.
Какая-то полная женщина, с едва ли не слезами пересчитывавшая свой скудный капитал в кошельке, вдруг рассмеялась навстречу шаловливо смахнувшему челку с глаз Каолу и двинулась домой. К дочери. И плевать на непрерывно тянувшего деньги и кровь молодого любовника, когда дома ее ждал собственный ребенок, личное маленькое чудо.
Каолу проводил счастливую женщину задумчивым взглядом и серьезно кивнул каким-то своим мыслям. Все было правильно, но мальчишка имел задание. Слишком сложное для ребенка, но безумно важное для одного-единственного человека.
Ноги в мягких и несерьезных ботинках легко отмеряли километры, рисовали цепочку небольших следов в сером лабиринте города. Витрины, все в весело моргающих праздничных гирляндах, отражали невысокую хрупкую фигурку в мешковатой одежде, короткие на затылке рыжие волосы, слишком длинную челку и раскосые зеленющие глаза под густой тенью черных ресниц.
«А до Нового года всего десять дней осталось», - засунув руки в карманы, Каолу остановился прямо посреди пешеходного перехода и, вновь запрокинув к небу голову, позволил людскому потоку плавно обтекать себя. Кто-то недоуменно пялился на странного мальчишку, кто-то посоветовал ему не мешаться под ногами, а кое-кто даже глаз не поднял от заснеженного асфальта. А Каолу все стоял и удивленно созерцал, как загорается рядом со сверкающим в вышине белоснежным гигантом маленький, еще робкий, неуверенный в собственной красоте и силе, огонек.
Так протягивает руку взрослому и нарочито строгому учителю изумленный собственной смелостью малыш, так игривый котенок ластится к маме-кошке, выгибаясь полосатой спинкой…
От размышлений Каолу отвлек сильный удар в бок, снесший тонкое тело в холодное месиво снега и грязи на земле. Уже в свете автомобильных фар мальчишка с недоверием и легкой обидой рассматривал вывернутую под неестественным углом руку.
- Ты… ИДИОТ!!! – из большого, таинственно сверкающего в свете ночных огней темного автомобиля выскочил высокий и худой парень. Длинные, до плеч волосы с несколькими выкрашенными в кислотно-фиолетовый цвет прядками, неуместно смотрящийся на фоне дорогого пальто пирсинг в губе. Парень обхватил Каолу руками за плечи и затряс так, что у того замоталась из стороны в сторону голова, словно у игрушки. – Какого ты торчишь посреди дороги? Жить надоело?
А мальчишка только растерянно улыбнулся, все еще не понимая причин волнения этого красивого и такого взрослого человека, и честно ответил:
- Я просто на звезды засмотрелся… Они сегодня удивительные!
Каолу попытался было сказать что-то еще, но водитель авто, обернувшись на собравшихся вокруг людей, решил проявить заботу о жертве собственной невнимательности:
- Дурак. На дороге идти надо, а не на звезды пялиться! У тебя хоть все цело?
- У меня вот, - мальчик протянул под самый нос парня беспокоящую его своим неправильным положением руку и улыбнулся еще шире. Почему-то ему показалось, что теперь взрослый рассмеется такой неудачной композиции из костей и мышц, но тот только страшно побледнел, сжал в тонкую нить губы и одним движением сгреб Каолу в охапку, забрасывая на заднее сиденье своего «Лексуса».
- Сильно болит? – с легким удивлением парень наблюдал за тем, как с любопытством изучает дорогой кожаный салон странный ребенок.
- А должно? – через призму зеркала заднего вида на водителя уставились удивительно зеленые глаза, а Каолу вновь широко улыбнулся, стараясь успокоить мужчину.
- Ну, да… Обычно так бывает…
- Ты хочешь, чтобы мне было больно? – казалось, мальчик совершенно не испытывал дискомфорта, чем по непонятной причине безумно раздражал парня.
– У тебя, между прочим, перелом руки. А это очень и очень больно.
- Ну, раз ты так хочешь… - Каолу обиженно пожал плечами, а в следующий миг закричал, хватаясь за кисть. Тоненько и отчаянно, переходя в ультразвук, роняя прозрачные капельки слез на кожаное сидение. Парень, несколько минут созерцавший это, вдруг сплюнул и резким движением завел автомобиль, рассчитывая увезти пострадавшего к одному знакомому врачу и втихомолку наложить ему гипс. Он даже не заметил, как, скатившись на автомобильный коврик, детские слезинки превратились в чистейшей воды бриллианты.

Волк
Последние несколько недель жизни Адольфа Шварца являлись, по его мнению, сущим адом. Для начала, в канун Рождества, который по традиции проводился им дома, в кругу семьи, он был вынужден приехать в Россию. Приехал он в эту страну по делам, связанным с его модным домом. Адольф собирался открыть в России сеть магазинов одежды. Изначально планировалось, что все договора будут заключены дистанционно, но возникли некоторые проблемы с проектированием самих помещений его магазинов в одном из восточных городов страны. Шварц посчитал нужным лично во всем разобраться.
В Россию он приехал поздним вечером. Заранее взятый напрокат автомобиль уже ждал его в аэропорту. Получив у служащего местной стоянки ключи, Адольф сел в практически свой «Лексус» и отправился в отель. Этот город он знал относительно неплохо: он бывал здесь пару раз и, к тому же, перед поездкой тщательнейшим образом изучил карту города, чтобы без проблем добраться до отеля, в котором для него уже был зарезервирован номер.
Зима в городе выдалась холодной и снежной. Пальто не особо грело, благо Адольф практически не вылезал из автомобиля. Обычно он приоткрывал окна авто, чтобы впускать внутрь свежий воздух, но в этот раз это было недопустимо. Заболеть Ад не хотел.
Настроение от достаточно быстрой езды поднималось. Но этот день для Шварца явно был несчастливым, как собственно и предыдущие семь. Уж очень неудачно он вспомнил об обещании матери – позвонить по приезду в Россию. На секунду отвлекшись от дороги, он полез в бардачок за телефоном. Раздался глухой удар. Вздрогнув, Адольф посмотрел на дорогу и резко затормозил. Впервые в жизни он сбил человека.
- Ты… ИДИОТ!!! – выскочив из автомобиля, провозгласил Шварц несдержанно.
Подойдя к жертве своей невнимательности, он с силой встряхнул мальчишку:
-Какого ты торчишь посреди дороги? Жить надоело?
Странный мальчишка удивительно безмятежно улыбался, рассеянно глядя на молодого человека.
- Я просто на звезды засмотрелся… Они сегодня удивительные!
Мысленно выругавшись, Ад посмотрел через плечо на собравшихся вокруг людей и уже спокойней спросил:
- Дурак. На дороге идти надо, а не на звезды пялиться! У тебя хоть все цело?
Парнишка показал неестественно вывернутую руку. Шварца слегка замутило от этого не особо приятного зрелища. Перелом, черт бы его побрал. Глубоко вздохнув, Адольф подхватил парня и усадил на заднее сиденье «Лексуса». Сев на водительское сиденье, молодой человек поинтересовался:
- Сильно болит?
- А должно?
Парнишка был удивительно спокоен для человека, только что попавшего под автомобиль.
- Ну, да… Обычно так бывает… - растерянно произнес Ад, глядя через зеркало заднего вида в удивительные зеленые глаза пострадавшего.
- Ты хочешь, чтобы мне было больно?
Вопрос был произнесен с нотками укоризны в голосе.
- У тебя, между прочим, перелом руки. А это очень и очень больно, - с нотками раздражения в голосе произнес немец.
Удивительный мальчишка. Уже два раза он сумел вывести из равновесия обычно сдержанного Адольфа. Молодой человек мысленно удивлялся этому непостижимому ребенку.
- Ну, раз ты так хочешь…
Он, что, обиделся?! Ад совершенно не понимал, что происходит. И тут… мальчишка буквально взвыл, по щекам его потекли явно искренние слезы. Сердце парня на мгновение сжалось от жалости к мальчишке. А затем он, плюнув на все, завел автомобиль, вспоминая адрес своего знакомого русского врача, у которого он гостил в прошлом году. Вспомнил. И через час он уже сидел в гостиной своего друга, который накладывал гипс мальчишке, запершись в своем кабинете.
Вскоре мальчонка с загипсованной рукой вошел в залу. Рассеянно оглядев комнату, он подошел к Адольфу и, спросив разрешения, сел рядом. Аду было как-то неловко рядом с этим необыкновенным ребенком. Он вздохнул с облегчением, когда в комнату вошел Алексей Хворостов – хирург.
-Придешь ко мне через месяц, ладно? – спросил он мальчишку.
Тот кивнул подозрительно рассеянно, словно и не слышал вопроса. Адольф нахмурился, но ничего не сказал. Повернувшись к другу, он поблагодарил его:
-Спасибо, ты меня очень выручил.
-Да не за что. Обращайся, - Хворостов добродушно улыбнулся. – Задержитесь у меня?
-Извини, но нет. Его ведь, наверное, родители обыскались, - кивок в сторону мальчишки.
-А… Ну, да. Ты загляни, если время будет.
-Загляну, - улыбнувшись, ответил Ад, вставая с дивана. – Пойдем.
Последняя фраза была обращена к мальчишке. Тот послушно встал с дивана и последовал за Шварцем. И только когда за ними закрылась дверь дома врача, Адольф додумался спросить у мальчишки:
-А ты где живешь-то?
-Далеко, - последовал ответ.
Адольф нахмурился.
-На другом конце города, что ли?
Мальчишка отрицательно замотал головой. И, глядя на звезды, произнес:
-Нет, в другом… - он умолк, оборвав фразу на полуслове, явно задумавшись о чем-то другом.
-В другом городе?! – испуганно предположил Ад.
Мальчонка вновь посмотрел на него и неожиданно радостно улыбнулся:
-Ага.
Адольф с трудом сдержал рвущиеся наружу ругательства. Нет, ну почему ему так не везет?! Что же это за несправедливость такая?!
Некоторое время он молчал, размышляя о чем-то. И, наконец, решившись, кивнул.
-Ладно, переночуешь сегодня у меня в номере. А там посмотрим, что с тобой делать.
-Ага, - мальчишка снова кивнул и счастливо улыбнулся.
С тяжелым вздохом Адольф открыл перед ним заднюю дверь машины. Что-то подсказывало ему, что неприятности только начинаются…



Каолу
Врач оказался приятным улыбчивым мужчиной, и Каолу охотно заткнулся, когда его об этом попросили. Мальчишке хотелось смеяться, глядя в добрые голубые глаза и подаваясь навстречу прохладным, но мягким и нежным рукам.
- И что ты за зверек такой? – врач, представившийся Алексеем, потрепал ребенка по волосам и принялся накладывать гипс. Ощущения были не то, чтобы неприятными, скорее, непривычными, и Каолу склонил на бок голову, запоминая новое чувство.
- Ну, вот и все, - Алексей вновь растрепал мальчишке волосы и выпроводил его в гостиную, где сидел в ожидании мрачный незнакомец. Всю дорогу сквозь пелену слез Каолу разглядывал его, наслаждаясь этой почти нереальной красотой человека. Тонкие черты лица и при этом несколько тяжеловатый подбородок, льдинки серых глаз. Парень походил на воина, только что сошедшего с быстроходного драккара и временно накинувшего вместо привычного доспеха современную одежду. А еще… Еще мальчик видел, как уже робко и безнадежно скреблась в самом сердце незнакомца маленькая вера в чудо. Крошка просто задыхалась под гнетом тяжелых будничных проблем, переживаний реальности, воспоминаний, ежедневных забот. Казалось, что парень никогда не позволял себе остановиться, замереть на секунду под пронзительным звездным небом и просто помечтать. О трогательном подарке, бесцельной прогулке по лесу, тихом вечере у камина. Нет. Его душа и разум были выточены из стали, закалены в огне и воде, и ранили острыми краями все казавшееся парню лишним или ненужным.
«Разве можно так?» - спрашивал себя Каолу и не находил ответа. Сам он жил исключительно мечтами, искренним восхищением окружающим миром, удивлением каждому новому часу. Внутри мальчишки зародилось такое сильное чувство жалости к сидящему перед ним человеку, что он тут же постарался стать ближе, хоть немного прикоснуться к теплой коже, подарить частичку чуда…
- Можно? – парень скептически оглядел загипсованную по самые кончики пальцев руку и кивком позволил сесть рядом с собой. Вот только напряжение в его теле все больше росло, распространяя по коридору неуютные колкие волны.
-Придешь ко мне через месяц, ладно? – поинтересовался вышедший из кабинета врач, а Каолу, весь в переживаниях за едва не убившего его незнакомца, только рассеянно кивнул, думая, как бы остаться подольше рядом с хмурым парнем.
– Пойдем.
Этот голос мальчишка услышал и уловил почти сразу. Такой же, как и его владелец, жесткий, властный, холодный… Парень потащил его в уже знакомую машину и только там спросил:
-А ты где живешь-то? – Каолу серьезно задумался, не желая врать. Но и правду сказать тоже было бы чревато.
-Далеко.
-На другом конце города, что ли?
Мальчишка отрицательно затряс головой и, взглянув на свою любимую звезду, попытался объяснить:
-Нет, в другом… - так заинтересовавшая его несколькими часами ранее зеленая звездочка вдруг как-то неуловимо вспыхнула и тут же погасла, оставив за собой только тихий отсвет.
-В другом городе?! – вырвал его из раздумий голос воина.
Мальчонка вновь посмотрел на него и неожиданно радостно улыбнулся, так, наверное, было лучше для обоих:
-Ага.
-Ладно, переночуешь сегодня у меня в номере. А там посмотрим, что с тобой делать. – Каолу был рад возможности остаться с парнем подольше, возможности научить его просто верить в чудо. Почему-то это казалось самым важным.
-Ага, - мальчишка снова кивнул и счастливо улыбнулся.

Гостиничный номер оказался большим и светлым, а за купюру, сунутую в руки администратора, мальчишку пообещали пропускать в любом случае. Комнат было две: огромная гостиная с окном во всю стену и пушистой вкусно пахнущей елкой посередине, и спальня. Зеленое дерево было словно грустным, совсем не праздничным с одинокой ниткой дождика. Каолу тут же рванул к огромной серой коробке у дальней стены и замер, завороженный видом из окна. Город, словно состоящий весь из ночных и праздничных огней, полыхал, начинаясь где-то у земли и искривленной волной поднимаясь к самому горизонту.
По дорогам текли, сливаясь и мерцая, огненная и ледяная реки, сложенные из света автомобильных фар, на крышах домов мигали гирлянды, а обычно унылые и одинокие фонари только добавляли романтики к общей картине.
- Ух тыы!!! – мальчишка прижался носом к холодному стеклу, но тут же отодвинулся, когда от его дыхания по поверхности растеклось туманное облачко. Тонкие пальчики целой руки сами потянулись к неровному кружку и нарисовали в нем улыбающуюся рожицу, которая медленно испарилась.
- Осторожней, - легонько приобнял ребенка парень и оттащил от стекла.
- Так красиво! Это потрясающе! – Каолу просто распирало от восторга, и он искренне не понимал, как можно столь равнодушно взирать на всю эту красоту.
- Угу… - парень угрюмо кивнул, скользнув взглядом по окну, и поинтересовался. – Как тебя хоть зовут?
- Каолу… - мальчишке очень нравилось собственное имя, означавшее на его родном языке «канун Нового Года», и он всегда с удовольствием перекатывал на языке звенящие слоги.
- Иностранец? – вскинул брови воин. – Мое имя Адольф, но ты можешь звать меня…
- Волк…- почему-то такое прозвище показалось мальчишке правильным, потому он и перебил старшего. – Благородный волк с Дальнего севера. Серо-белый, с густой шерстью и мудрыми желтыми глазами. Он бродит по неверному слою снегов и разрывает воем ночную тишину…
- Да уж, фантазия у тебя…
Адольф слегка удивленно покачал головой и жестом предложил мальчишке сесть за уже накрытый стол. Салаты, какие-то маленькие бутерброды, мясо… Каолу брезгливо поморщился, глядя на исходящие паром куски говядины, и притянул к себе поближе что-то красно-белое в глубокой миске.
Он зачерпнул салат прямо пальцами, сминая в щепоти словно плов, и с удовольствием положил получившийся комок в рот, жмурясь от приятного кисло-сладкого вкуса. Правда, пришлось облизать пальцы, один за другим, но… Кушанье оказалось настолько вкусным, что мальчик не сразу заметил протягивающего ему с улыбкой вилку Адольфа:
- Тебя что, не научили в детстве столовыми приборами пользоваться? – парень ел, тщательно нарезая, а затем пережевывая каждый кусочек, скрупулезно отсчитывая количество укусов, тогда как Каолу наслаждался самим процессом приема пищи.
- А почему у тебя елка не наряжена? – спросил мальчишка, когда тарелки опустели. Справляться с вилкой оказалось довольно сложно, и поэтому он тайком помогал себе пальцами.
- Не вижу смысла, - пожал плечами парень, но тут же удивленно выдохнул, когда радостно ухмыляющийся мальчишка устроился у него на коленях, притягивая к себе за шею и настойчиво целуя.
- А давай нарядим, - прошептал Каолу, глада прямо в расширенные от удивления серые глаза. – ну пожалуйста-пожалуйста…

Волк
«У него потрясающие глаза», - уже в который раз подумал Ад. И сейчас эти глаза находились так близко… И с каждой секундой становились все ближе.
Каолу – этот волшебный мальчик из ниоткуда – обвил худыми руками шею Адольфа, заставляя приблизиться, и поцеловал. Это был быстрый, легкий, невыразительный поцелуй – так, всего лишь касание губ. Но одного лишь этого касания хватило, чтобы Ад неосознанно потянулся к губам отстранившегося мальчишки. И тут же замер, осознав, что чуть не сделал.
- А давай нарядим, - прошептал Каолу, глядя прямо в расширенные от удивления серые глаза. – Ну, пожалуйста-пожалуйста…
«У него потрясающие глаза. Неземные, волшебные, сказочные…» - парень не мог не думать о больших зеленых глазищах, которые, казалось, сияли изнутри. Он не мог отказать этому удивительному мальчишке. Как потом оказалось – ни в чем.
-А давай, - Шварц улыбнулся, глядя, как мальчишка, резво соскользнувший с его колен, роется в серой коробке, вынимая на свет божий разноцветную мишуру и сверкающие в электрическом свете шарики.
-Эй, а ты, что, не будешь?
Каолу, кажется, удивился, что его новый знакомый не присоединился к нему. Кажется, даже немного расстроился. На какое-то мгновение его очаровательная мордашка стала такой грустной-грустной,… что Ад не сдержался: поднялся-таки с кресла и, сев рядом с мальчишкой на корточки, принялся доставать из коробки разнообразные игрушки.
-Вай!! Смотри, какая красота! – вдруг воскликнул Каолу, сунув прямо под нос Аду нечто белое и искрящееся.
Это нечто при ближайшем рассмотрении оказалось самым настоящим ангелочком – хрупким, блестящим, одетым в платьице из шуршащей серебристой ткани, с крылышками из самых настоящих перьев. Особого восхищения это творение рук человеческих у Адольфа не вызвало, но, чтобы не огорчать жизнерадостное зеленоглазое чудо, сидящее напротив, он заставил себя улыбнуться по возможности искренне и произнес:
-Да, красиво…
-Ну почему тебе не нравится! – неожиданно, с обидой и возмущением в голосе произнес мальчишка. Не хватало только ножкой топнуть… - Ну разве это не красиво?! Он совсем как живой! И блестит! А ты…
Помрачнев ни с того ни с сего, Каолу умолк. Руки его опустились, он уставился невидящим взором в пол. И спросил, тихим, безжизненным голосом, так не похожим на тот, которым он только что отчитывал Адольфа:
-Ты в ангелов хоть веришь?
Он поднял голову и с невероятной надеждой в глазах посмотрел на Ада. Тот, правда, очень хотел оправдать эту надежду. Но не мог. Не мог соврать, потому что, каким-то непостижимым образом мальчишка угадывал в его словах ложь. А потому Адольф честно ответил:
-Не верю.
-Ну и дурак!
Зеленоглазый ангел вскочил, серебристый ангел полетел на пол. Ад успел поймать последнего. Но не успел остановить мальчишку с непривычным, странным, волшебным, таким же, как и он сам, именем. Каолу…
Хлопнула дверь ванной, Ад услышал звук защелкивающегося замка. За этим звуком последовал шум воды, набирающейся в ванну. Судя по звукам, мальчишка решил воспользоваться пеной для ванн.
Вздохнув, Адольф продолжил наряжать ёлку. Давно он этим не занимался…
Эти минуты, в течение которых он наряжал новогоднее дерево, показались ему сущим адом. Иголки неприятно кололи пальцы, когда он вешал шарики. Некоторые из игрушек не удерживались на ветках – падали. Целых два шарика разбились из-за того, что Ад «неправильно» их повесил. А еще он чуть не свалился со стула, когда вешал на макушку ярко-желтую, сделанную из мишуры звезду. В самую последнюю очередь он повесил ангелочка. Практически в самом центре видимой части дерева. Отошел на пару шагов, чтобы оглядеть плоды своих трудов. И невольно залюбовался.
-А ведь, и, правда, красиво… - пробормотал Адольф, улыбнувшись.
Дверь ванной открылась. И вскоре, оставляя за собой мокрые следы, спотыкаясь о полы длинного ему халата, в комнату прошлепал мокрый, взъерошенный, отфыркивающийся Каолу. И замер у порога, открыв рот и восхищенно глядя на украшенное дерево. Медленно губы его растянулись в счастливую улыбку, ставшую уже привычной для Ада. А потом он вдруг сорвался с места, побежал, кажется, в сторону Адольфа, но, запутавшись в длинном «подоле» халата, рухнул на пол. Парень, наблюдавший эту сцену, не смог сдержать смешка. И тогда мальчишка схватил его за ногу и резко потянул, заставив упасть рядом. Теперь они уже смеялись, причем смеялись вместе, заразительно весело, щекоча и щипая друг друга. А потом, ни с того ни с сего, как и в прошлый раз, Каолу поцеловал Ада.
На этот раз поцелуй был, что называется, настоящим. Долгим, сладким, невыносимо нежным. Ад, забывшись, обнял мальчишку за талию, притягивая к себе. А тот – дурачок! – совсем не сопротивлялся. И даже наоборот – активно прижимался к парню.
-У тебя губы со вкусом счастья, - неожиданно произнес Каолу, отстранившись.
Адольф изумленно посмотрел на мальчонку, не зная, как реагировать на него, на его слова, на его действия. А затем позволил себе улыбку, на этот раз – искреннюю:
-А у тебя – со вкусом сбывшихся мечтаний.
Улыбка Каолу стала еще шире. Он чмокнул в щеку своего случайного знакомого, перевернулся на спину и спросил, глядя в потолок:
-А что еще принято делать на Новый Год?
-Ну… - Адольф задумался, вспоминая традиции этой страны. А затем неожиданно хитро улыбнулся:
-Играть с хлопушками, зажигать бенгальские свечи, устраивать фейерверки…
-ФЕЙЕРВЕРКИ?! – буквально подскочил Каолу.
-Фейерверки, - подтвердил Ад, кивая.
-Давай устроим фейерверки! Ну, пожалуйста!
Ну, разве мог Шварц ему отказать?
-Давай, - проговорил он медленно, растягивая слова. – Завтра мы купим фейерверки.
-Ты чудо! – провозгласил Каолу.
Ад смог только рассмеяться в ответ. Всего за несколько часов этот странный мальчишка перевернул с ног на голову все его представления о праздниках. И что-то подсказывало, что это – только начало.

Каолу
Ну почему? Каолу не мог понять этого странного человека. Почему он отказывался просто верить? И даже найденный в коробке с елочными игрушками ангелок не смог наставить его на путь истинный. Мальчишка опустился на край ванной и, включив воду, разревелся от обиды. Ведь он отдал Адольфу частичку своего счастья, почему же ничего не получилось? Вдруг безумно захотелось вернуться домой. Туда, где его понимали, где умели улыбаться и радоваться всяким мелочам. Пушистому снегу, укрывающему ветви деревьев, проблескам льда в лунном свете, легкому морозцу, приятно пощипывающему щеки. Но воин не хотел становиться счастливее, будто ему было нужно что-то еще, помимо самого факта счастья.
«Я ведь смогу?» - робко поинтересовался Каолу у собственного отражения и широко улыбнулся, смахивая с глаз капельки слез, когда рыжеволосый мальчишка в зазеркалье уверенно кивнул, забавно сморщив веснушчатый нос.
Пена для ванной, случайно опрокинувшаяся в воду, поднялась до самого края так, что пришлось уминать ее руками. Каолу так понравилось это действо, что он еще некоторое время развлекался, пропуская радужные шарики между пальцев. А потом опытным путем выяснил, что можно набрать еще и горячую воду. И пена вновь взбухла, скрывая довольного мальчишку с головой.
Пару раз из-за двери доносился звон бьющегося стекла, заставляя ребенка вздрагивать. Он подумал, было, что Адольф разозлился на него из-за ангела, и что по выходу из ванной предстоит серьезная взбучка. Будь у Каолу ушки, они бы печально поникли, когда он намыливал голову пахнущей миндалем жидкостью, когда растирал ее же по всему телу, когда нежился под упругими водяными струями. Но даже такие забавные мероприятия не смогли окончательно прогнать страх из души мальчишки. Поэтому он с некоторой опаской выглядывал из-за двери, уговаривая себя:
«Если он будет зол, то уже не сможет стать счастливым, так ведь?» - и отражение ободряюще подмигнуло на прощание.
А в комнате… Стояла наряженная красавица-елка с гордо пушащейся зеленью ветвей и поблескивающими в отсветах шариков шишечками. Дерево распространяло вокруг себя просто убийственный аромат и ощущение приближающегося праздника. Огни в огромном окне только прибавляли света и предпраздничной атмосферы, а сам Адольф выглядел таким… довольным, умиротворенным. Исчезла глубокая складка между бровей, разгладились вечно сжатые губы, заблестели лунным светом глаза. Парень любовался на творение рук своих и, похоже, был готов стать счастливым.
И Каолу, не удержавшись, попытался подбежать к нему, чтобы обнять, запечатлеть на губах поцелуй (ему еще в прошлый раз понравилось, но… надо было понять, правильно ли это). Вот только ноги запутались в длинных полах халата, роняя своего владельца на пол под глубокий и неожиданно приятный хохот Адольфа. Тогда мальчишка сделал то, что часто проделывал с собственными братьями: потянул за ноги парня, роняя его рядом с собой, и тут же принялся уворачиваться от щекочущих пальцев с громким смехом.
И совсем не задумывался, когда губы Адольфа вдруг оказались так близко, а серые глаза смеялись, полные радости от происходящего. Поцелуй, поначалу такой же, как и первый, вдруг превратился во что-то совсем уж нереальное с искрами фейерверков, пробегающими вдоль спины толпами мурашек, и с удивительным вкусом…
- У тебя губы со вкусом счастья, - парень секунду недоуменно смотрел на Каолу, а потом, улыбнувшись, ответил:
-А у тебя – со вкусом сбывшихся мечтаний.
И стало так тепло на душе, будто маленькую звездочку согрело и укрыло своим светом огромное светило. Будто нашелся в мире человек, с которым хотелось просто быть. Мальчишка вспомнил свои ощущения и решил, что стоило бы показать Адольфу, каково это:
-А что еще принято делать на Новый Год?
-Ну.… Играть с хлопушками, зажигать бенгальские свечи, устраивать фейерверки…
-ФЕЙЕРВЕРКИ?! – Да! Это было то, что нужно! Взмывающая под облака огненная стрела, которая в вышине распускается изумительным по своей красоте цветком.
-Фейерверки, - подтвердил Ад, кивая.
-Давай устроим фейерверки! Ну, пожалуйста!
Парень ненадолго задумался, а потом, словно нехотя, ответил:
-Давай. Завтра мы купим фейерверки.
-Ты чудо! – провозгласил Каолу.

На ночь Адольф попытался уложить мальчишку в кровать, а самому отправиться спать на диван, но Каолу заявил, что в таком случае ночью переползет туда же. Пришлось парню, тяжело вздыхая, укладываться на огромное ложе, с самого края, чтобы, не дай бог, не задеть ребенка.
Уже под утро мальчишка тихонько придвинулся к спящему Адольфу, обвивая руками его шею, и решительно поцеловал, чтобы вызвать внутри то чувство восторга, которое так понравилось ему в прошлый раз. Парень что-то сонно пробормотал, но так и не проснулся, позволяя Каолу продолжать свою исследовательскую деятельность. Целовать другого самому оказалось… иначе. Легкий трепет первых прикосновений плавно сменился желанием сорвать с тонких губ ответ на свои действия, а потом, когда язычок проскользнул в теплую глубину рта Адольфа – жаждой чего-то большего. Чего-то… Что подарили внезапно сомкнувшиеся на спине объятия и перехватившие инициативу губы.
- Что же ты творишь? – парень распахнул глаза, внимательно вглядываясь в лицо вдруг покрасневшего мальчишки, и тут же приник к его губам, словно собираясь запечатлеть на память. Внутри Каолу уже заново раскручивался невиданный доселе ураган, только теперь сдобренный какой-то ноткой легкой горечи, от которой хотелось плакать и еще теснее прижиматься к теплому телу рядом, заботиться и каждый день делать незнакомого по сути человека все счастливее.
- Если мы продолжим в том же духе, то о фейерверках придется забыть, - протянул Адольф, поглаживая спинку мальчика кончиками пальцев, от чего у того шевелились волоски вдоль всего позвоночника. Каолу очень нравились ощущения, которые дарил ему парень, его улыбка, бесподобные глаза.… Но ведь он сам пообещал сделать Адольфа счастливым? Поэтому пришлось вскакивать с кровати и пулей бежать в ванную, чтобы смыть с лица остатки сна:
- Тогда бегом! За фейерверками!

В магазине было шумно, весело, празднично. Огромная елка, под самый потолок торгового центра, сверкала всеми цветами радуги и взирала на мелких покупателей с легкой долей иронии и снисхождения. Каолу на секунду остановился, оглядывая лесную красавицу, и тут же поморщился: в их с Адольфом номере елка была лучше, пусть и не так шикарно украшена. Потому что росла в горшочке и оставалась живой, здесь же… Ковер осыпавшихся иголок больно кольнул мальчишке сердце, заставив крепче сжать руку парня.
- Что с тобой? – Адольф остановился и, присев на корточки, заглянул в лицо Каолу.
- Давай поскорей уйдем отсюда.
Ребенку было искренне жалко невинно загубленное, пусть даже ради праздника, дерево, а потом он увидел, как растаскивают облезлые древесные тушки люди, хватая по две, а то и по три, и едва не разревелся прямо посреди торгового зала. Наверное, Адольф что-то почувствовал, потому что смел с прилавка первые попавшиеся хлопушки и почти выбежал на улицу. Где крепко-накрепко прижал к себе роняющего слезы Каолу.
- Ну что ты? Все хорошо… Тише, маленький…
Вот только сам мальчишка, забыв об обещании парню не целовать его на улице, почти неосознанно потянулся к губам, едва успев остановить себя и прижаться чувственным поцелуем уже к колкой от щетины щеке…
- Я так люблю тебя… - слова вырвались сами, помимо воли, а Адольф, испуганно замерев, лишь внимательно смотрел прямо в сверкающие зеленым светом глаза.

Волк
В магазине было предпразднично шумно. Люди ходили туда-сюда, кто по одному, кто большими, шумными компаниями. В помещении было жарко, душно. Отчего-то Адольфу сразу не понравилось там. Ему было как-то… неудобно, неуютно ходить по торговому центру, заполоненному людьми. И только небольшая, прохладная ладонь в его руке успокаивала, спасал от этого шума, от толпы.
Каолу крепче сжал ладонь Ада, крепко, очень крепко, до боли. У парня сердце замерло, болью отозвалось от беспокойства за странного мальчишку, ворвавшегося в его жизнь подобно урагану.
- Что с тобой? – обеспокоенно спросил он, садясь перед мальчишкой на корточки.
- Давай поскорей уйдем отсюда.
И голос такой жалобный, и уже знакомый невидящий взгляд в пол. И сердце сжимается по целой сотне причин…
Шварц взял с прилавка три первые попавшиеся хлопушки, подлетел к кассирше, расплатился и буквально вытащил Каолу на улицу. И только тогда заметил, что тот плачет. И почему-то захотелось заплакать вместе с ним.… Но Ад сдержался.
- Ну что ты? Все хорошо… Тише, маленький…
Он прижимал к себе хрупкое худощавое тело мальчишки и с каждой секундой все больше понимал, что Каолу стал неожиданно дорог ему всего за один вечер, проведенный вместе. Черт, он ведь совсем не знал этого мальчишку, рука которого оказалась сломанной из-за его неосторожности! Странного мальчишку не от мира сего. Мальчишку с именем, которое хотелось повторять снова и снова. Каолу…
Парнишка потянулся было к его губам, и, невольно, по инерции, по привычке – выбирайте, что вам придется по вкусу – Адольф потянулся к нему. Но Каолу поцеловал его не в губы. В щеку. И Ад был бесконечно благодарен ему за то, что он вспомнил о своем обещании не целовать молодого человека на улице. Потому что сам Шварц об этом обещании забыл…
- Я так люблю тебя…
Слова, сорвавшиеся с мальчишеских обветренных губ, заставили Ада вздрогнуть и, замерев, посмотреть в глаза цвета летней травы. У него удивительно живой взгляд, у этого мальчика. Эмоциональный, открытый. Его можно читать как открытую книгу – по глазам. И сейчас в этих глазах легко читались проблески самой настоящей юношеской влюбленности. Первой любви, которая не забывается никогда, которая навсегда остается самым ярким, самым искренним чувством.
-Каолу… - тихий шепот, горячее дыхание по шее. – Не надо…
Закрыв глаза, Адольф уткнулся лбом в плечо мальчонки. А тот гладил его по черным с малиновыми прядками волосам, шептал что-то успокаивающе-нежное, заставляя осознать и испугаться того чувства, что испытывал Ад к нему.
-Пойдем домой.
Домой… «Рядом с тобой и номер в гостинице может стать домом…» - промелькнула случайная мысль, заставив улыбнуться печальной улыбкой. - «Ты заставляешь меня улыбаться. Каолу… Я тоже тебя люблю… Но тебе знать об этом необязательно».
Шварц поднялся на ноги и протянул руку рыжеволосому, солнечному мальчику. Тот, улыбнувшись, сжал протянутую ладонь тонкими пальчиками. Крепко. Пальцы их переплелись, сжались крепче, не желая отпускать. Еще крепче, до боли, до красных отметин на коже. Собственнически. «Ты – мой, я – твой…»
Домой… в гостиницу шли пешком. Снег хрустел под ногами, снежинки разных форм и размеров падали на головы, плечи, руки. Иногда они останавливались посреди тротуара, разглядывая быстро тающие снежинки, пытаясь сосчитать «лучики». Не успевали ни разу.
По пути заглянули в небольшой продуктовый магазин. И, решив устроить себе праздник, купили бутылку детского шампанского (-Ты ни разу не пробовал? – Нет. – Попробуешь!), торт «Рыжик» и целую коробку разноцветных чупа-чупсов. А еще – в другом магазинчике – две упаковки бенгальских огней. Один зажгли прямо на улице. Сколько радостных возгласов было! Счастливых возгласов…
А дом… простите, в гостинице, придвинув обеденный столик к кровати, включив детский телеканал и лежа ногами на подушках, они смотрели старые советские мультики – «Ну, погоди!», «Винни-Пух», «Щелкунчик» - пили прямо из горлышка детское шампанское и пальцами, не режа, ели торт, пачкая покрывало и одежду сгущенкой. А еще целовались. Много, долго, сладко из-за сгущенки и газировки. Целовались до взрывов в груди и фейерверков перед глазами. И… признавались друг другу в любви, забыв на время о том, что живут невероятно далеко друг от друга, забыв о разнице в возрасте и прочих предрассудках. Испытывая чувство первой любви, но не в первый раз.
-Я. Тебя. Люблю, - произнести, делая паузы между словами, чтобы сцеловывать сгущенку с губ.
-Я тебя тоже, - сказать быстро, чтобы поскорее вернуться к поцелую, к этим сладким, желанным губам.
И так раз за разом, снова и снова. Как в первый раз. А, может, еще честней, искренней, живей, ярче, незабываемей! Неожиданней.… Стараясь не вспоминать о том, что кроме них в этом мире есть еще кто-то. Стараясь не вспоминать о том, что через десять… нет, уже восемь с половиной дней – Новый Год, что через девять с половиной дней им придется расстаться, навсегда. Навсегда… Такое страшное слово… вечность, бесконечность, постоянство, всегда… невыносимо страшное слово… слово, от которого прячешься в коконе собственных неожиданных, ярких чувств к почти незнакомому мальчишке.
Адольф.… О чем он думал, когда, уже во второй раз, засыпал, прижимая к себе худое мальчишеское тело? Нам это неизвестно. Но мы точно можем сказать, что о чем-то хорошем. Потому что, засыпая, он улыбался. А ночью ему снились хорошие сны. Ну очень хорошие сны… (и не эротические, чтобы вы там себе не навыдумывали! =)))
Сны о сказках, в которых смешались персонажи всех просмотренных за день и вечер мультфильмов, в которых Каолу превратился в рождественского эльфа в зеленых – под цвет глазам – одеждах. Он все вел Ада куда-то, крепка держа за руку, не отпуская. Куда-то, где было тепло и солнечно, несмотря на то, что вокруг были горы снега, и с неба все падали и падали снежинки. Снежинки, которые подолгу не таяли, словно дожидаясь, пока эти странные люди сосчитают их «лучики». Хотя почему – «словно»?! Именно поэтому они и не таяли – они ждали! Во сне и не такое возможно…
А наяву.… Наяву возможно еще больше. Возможно проснуться, держа в руках, кажется, самого дорогого человека на земле, которого ты знаешь всего два дня, но в которого тебя уже угораздило влюбиться. Возможно стать счастливым только потому, что рядом с тобой лежит веснушчатое рыжеволосое солнышко. И все равно, что за окном – нелюбимая, холодная зима. Его лучи согревают,… но только пока он улыбается, только пока он счастлив.
-Я сделаю все, чтобы ты был счастлив, малыш, - едва слышный шепот.
Оказывается, он не спал. Он услышал.
-Все-все?
-Все-все.
И, в подтверждение своих слов, легкий «чмок» в лоб. Просто потому, что захотелось.

Каолу
Каолу засыпал в объятиях Волка, как звал про себя парня, и немного грустил о том, что сложившееся так неожиданно чудо должно скоро закончиться. Тридцать первого декабря в ноль часов ноль минут он будет должен исчезнуть, оставив любимого одного. А еще маленькое сердце больно колотилось о ребра от слов Адольфа, сказанных на крыльце магазина:
- Каолу… Не надо…
«Ему не нужна твоя любовь, - грустно заключило отражение поутру. – Он просто наслаждается бесплатным счастьем…»
- Каолу! – раздался из-за двери голос парня. – Ты там утонуть решил? Мне идти надо!
Адольф решил, наконец-таки, разобраться со всеми своими делами, а потому оставлял мальчишку в гордом одиночестве на весь день. Но тот был только рад этому, получив возможность беспрепятственно побродить по отелю и наконец-то рассмотреть с крыши город внизу.
- Ты чего такой смурной? – Адольф с улыбкой привлек к себе ребенка, нежно перебирая пальцами рыжие прядки, и легонько чмокнул его в затылок.
- Просто задумался… - мальчишка доверчиво прижался к парню, зарываясь носом в полу его халата, и смешно фыркнул, когда мягкий ворс защекотал нос.
- Точно? – в серых глазах Волка сквозило такое неприкрытое беспокойство, что Каолу решил для себя никогда-никогда не загружать любимого своими тревогами, тем более что осталось им совсем немного.
«И даже если он не любит меня, - думал рыжик, отвечая на ласковый поцелуй, - то я все равно сделаю его счастливым. Хотя бы на оставшиеся семь дней…»
Глаза предательски защипало от непрошенных слез, и он поспешил вывернуться из объятий, отправившись за одеждой в свою комнату. И совсем не заметил мечтательной улыбки Адольфа.

- Чем будешь заниматься? – спросил парень, запирая дверь номера.
- По отелю погуляю, может быть, в город выйду побродить… - пожал плечами Каолу, уже точно зная свои планы на сегодня.
- Не заблудишься? Я могу вернуться поздно, - казалось, Адольф не поверил отчаянно помотавшему головой мальчишке. И еще раз поцеловал его в губы, прежде чем скрыться за дверями лифта.
Оставшись один, Каолу рванул со всех ног к лестнице, чтобы успеть добраться до крыши, прежде чем Волк выйдет из здания отеля. Всего восемь этажей, но на них пришлось потратить целых десять минут из-за сложных замков на дверях. И уже вылетев на заснеженное пространство крыши, мальчишка замер, восторженно оглядывая раскинувшийся перед ним вид: белое великолепие с росчерками домов и улиц, с гудящими недовольно автомобилями, людьми, спешащими по своим делам. … И как-то все тревоги вдруг убежали, испуганные тихим светом, полившимся из груди рыжеволосого мальчика, который вдруг откинул до предела голову назад и, раскинув руки, оторвался от обледеневшей поверхности крыши. Было хорошо. Даже слишком хорошо. Каолу на миг показалось, что он слышит каждую мысль, каждую эмоцию городских жителей, знает и разделяет их желание, их ожидание и веру в свое личное, пусть маленькое, но чудо. Он парил, касаясь крыши лишь кончиками ботинок, в воздухе, делясь и делясь с окружающим миром накопленными за два дня воспоминаниями…
… Непередаваемая красота предпраздничного города. Яркие, красочные витрины, миллионы гирлянд на деревьях и проводах, опутывающие сверкающей сетью улицы, призывный гомон рекламы и доносящиеся с разных углов рождественские песни. Чистые, искренние, светлые, как сам праздник…
…Чудо первого поцелуя, пробегающие по спине мурашки от теплоты чужих губ под своими, изумленные серые глаза и море захватывающего возбуждения…
…Совместный вечер, незамутненное тревогами и переживаниями счастье, готовность подарить всего себя только Ему, единственному. Только, чтобы Он всегда улыбался, только чтобы тепло и радость не уходили из Его глаз…
…Твердая уверенность оставаться с Ним столько, сколько будет возможно, научить Его радоваться тому простому и малому, что есть в мире…
…Любить и дарить свою любовь, не пытаясь получить что-то взамен. Просто так…
Ведь любовь – это тоже маленькое чудо…
Каолу провел на крыше весь день, то вскидывая к небу голову, чтобы с улыбкой встретить очередной светлый отзыв, то задумчиво прикладывая ладошки к слою снега и оставляя в нем свои следы. И думал, думал, думал…
«Почему людям для счастья надо что-то? – мальчишка сел на скользкий парапет, свесив ноги в сторону улицы, и задумчиво посмотрел вниз. – Почему они не могут просто быть счастливы? Из-за того, что небо сегодня заволокло слоем серебра, готового рассыпаться драгоценными кристаллами на город. Из-за того, что где-то за углом засмеялся ребенок. Для чего все эти сложности, метания? Они все время бегут куда-то за призрачными целями, не способные остановиться на миг и задуматься, что чудо – оно всегда рядом, только руку протяни. Маленькое, забитое в огромных джунглях из стекла и металла, оно испуганно мечется под ногами, плачет, но не может даже коснуться вечно отмахивающихся от всего людей.… Ну почему они не хотят этого понимать?»
Маленькая слезинка скатилась из его глаз, чтобы чистейшей воды бриллиантом блеснуть на мгновение в воздухе и оказаться погребенной под слоем пушистого снега. А Каолу только задрал повыше подбородок, чтобы не дать рассыпаться бессмысленно драгоценностям, и легко скользнул с обледеневшего парапета, становясь ногами на узкий поребрик под крышей. И уже было сделал шаг в пустоту, как почувствовал, что его затягивают назад теплые руки, с силой прижимая к себе, а горячие, пересохшие от тяжелого дыхания губы покрывают лицо короткими поцелуями.
- Господи, зачем? Ну зачем? – Адольф все не мог остановиться, стискивая в объятия мальчишечье тело, а Каолу только удивленно прислушивался к бешеному стуку его сердца.
- Что с тобой? – спросил мальчишка, поглаживая парня по щеке кончикам пальцев, и совсем не ожидал, что тот вдруг сорвется и перейдет на крик, тряся ребенка, словно грушу:
- Ты ИДИОТ! ТЫ ЖЕ МОГ УБИТЬСЯ! КАКОГО ЛЕШЕГО ТЫ ВЫТВОРЯЕШЬ??? – по и без того влажным от снега щекам Волка градом катились слезы, а тонкие губы вновь сжались в тонкую полоску, которую мальчишке тут же захотелось поцеловать.
- Прости, - шептал он, только крепче прижимаясь к испуганному парню, коротко и нежно целуя его в губы, окутывая его коконом подаренного отзывчивым городом предвкушения счастья… - Прости, я не подумал, я дурак. Только не уходи, только улыбнись еще раз.… Пожалуйста, пожалуйста.
Адольф вдруг еще сильнее стиснул объятия, почти ломая хрупкие кости, и заглушил слова извинений требовательным поцелуем, мгновенно проникая в маленький рот языком, лаская чувствительное небо. И Каолу открыто подался навстречу, не понимая еще, что любому нормальному человеку должно быть больно, стремясь полностью отдать любимому всего себя…
Так они и добрались до номера, уже в лифте побросав на пол куртки, которые после нашел удивленный донельзя портье, оббив плечами и спинами все косяки и стены коридора, огласив его короткими стонами и рычанием.
В номере, едва за спинами хлопнула, как засов мышеловки, дверь, Адольф просто повалил на спину Каолу, постанывающего от ощущения бегающих по позвоночнику мурашек, от перехватывающего горло чего-то… прекрасного, подавляющего, но вместе с тем, незнакомого и немного пугающего. Мальчишка доверчиво раскидывался под тяжелым мужским телом, подставлялся болезненно грубым рукам, которые сдирали с него сначала рубашку, потом и брюки…
Но стоило Волку пробежаться губами по нежному животику, запустить руку под резинку трусов рыжика, как тот, будто вынырнув из колодца с ледяной водой, отчаянно забился, протестуя. Страх накатывал волнами, как до этого накатывало возбуждение, зеленые глаза распахнулись, замерцав еще ярче от еле сдерживаемых слез, а припухшие от поцелуев губы все шептали продолжавшему двигаться зверю:
- Не надо. Ну, пожалуйста, прошу тебя…
И как-то сразу в нос ударил крепкий запах алкоголя, смешанного с табаком, и потемневшие от страсти глаза еле фокусировались на испуганно сжавшем пальчики на вороте рубашки мальчишке.
- Не надо, Волк… Прошу… - Каолу болезненно выгнулся и всхлипнул, когда жесткая рука сжала напряженные ягодицы, позволяя пальцу второй скользнуть по колечку мышц. – Я же люблю…


Волк
– Я же люблю…
Всего три слова. Но сердце сжалось от этих слов, сильно, до боли. И отозвалось: «Я тоже тебя люблю, малыш…». Но вслух ничего сказано не было.
Отстранившись, Ад сел рядом со спешно застегивающим рубашку Каолу, стараясь не глядеть на мальчишку. Сердце билось в бешеном ритме, но уже не от возбуждения. От страха за то, что он чуть не натворил. Адольф провел пальцами по теплым губам, которыми совсем недавно, а казалось – целую вечность назад, касался нежной кожи ребенка. Ребенка, в которого по уши влюбился за эти несколько дней.
-Прости, - произнесено совсем без эмоций, едва слышно, словно случайно сорвалось с губ.
Он встал с постели и поплелся в ванную. Через несколько секунд дверь за ним закрылась с глухим хлопком. Щелкнул дверной замок.
Ад повернул кран. Зашумела, набираясь в ванну, вода. Всего лишь две капли прозрачной зеленой жидкости, и пена начала медленно подниматься. В помещении запахло яблоками. Парень бросил мимолетный взгляд на бутылочку с пеной, так и есть – «с ароматом яблока».
Быстро раздевшись, он сел в медленно набирающуюся ванну и закурил. Запах табака почти мгновенно заглушил неестественный запах яблок. Адольф закрыл глаза, позволил себе на мгновенье расслабиться, практически скатиться на дно ванны, окунуться под воду,… чтобы тут же вынырнуть, забрызгав все и вся вокруг.
Прошло десять минут и три секунды (автор засекала)…
Сигарета была потушена в мыльнице. Вся пена непостижимым образом (никому не говорите, но наш весь такой серьезный Ад играл в «пеньки» - снежки из пены ^__^) оказалась на стенах, где медленно таяла теперь. Опустошенная в порыве непонятного чувства бутылочка из-под пены бороздила волны ванны. Сам же Адольф стоял в луже воды на полу, отчаянно пытаясь вытереть голову. Не получалось. Это злило. Злило так, что уже второе полотенце оказалось брошенным в теплую воду, присоединяясь к полотенцу первому и баночке из-под пены единственной. Сам же Ад, в настроении не особо хорошем, вышел из ванной.
Каолу сидел на полу перед елкой и баловался с гирляндой, то включая, то выключая ее. Мигали разноцветные огоньки, шарики сияли в их свете, с улицы доносилась какая-то донельзя романтичная музыка. За окном тоже сверкали гирлянды, шарики, мишура. На улице было светло как днем: ее освещали фонари и свет из окон.
-Пойдем, погуляем? – предложил вдруг Каолу, оглядываясь на Ада.
Тот стоял в дверях, прислонившись плечом к дверному косяку, и разглядывал мальчишку. Совсем еще ребенок. Наивный, невинный, такой по-детски милый, чудный, сказочно волшебный. Зеленоглазый эльф.… Из-за которого с Адольфом творилось что-то непостижимое, неправильное, недопустимое.… В которого парень медленно влюблялся, который медленно влюблялся в него…
«Это надо прекращать» - понимал Ад. Он понимал, что рано или поздно ему придется уехать обратно в Германию, мальчишка должен будет вернуться к родным. Их любовь заранее обречена на провал, смерть, уничтожение. И это делало ее еще более сладкой… сейчас.
-Пойдем, - легкая, ничего не значащая улыбка.
И мысль, бьющаяся в голове подобно ударам сердца, не уходящая, заставляющая думать только об одном. «Ты – мой запретный плод…»
Радостная улыбка, радостью сияют удивительного цвета глаза. И любящее сердце отзывается болью, когда разум кричит – нельзя! Нельзя подойти, нельзя коснуться холодными пальцами горячей щеки, нельзя накрыть поцелуем приоткрывшиеся губы, нельзя прижать к себе, нельзя не отпускать… нельзя любить.
-Я же люблю…
-Я тоже тебя люблю, малыш. Но мы не можем… - беззвучный крик души, движение губ, неслышный выдох.
Неслышный,… но он непостижимым образом услышал.
-Я знаю.
«Откуда? Откуда ты можешь знать, малыш? Что ты понимаешь? Ты, появившийся в моей жизни подобно цунами – стремительно и неотвратимо, и, как цунами, накрывший меня с головой, разбудивший спящие до того чувства. Почему,… почему именно я? Почему именно ты? Почему…»
-Почему ты плачешь?
Каолу подошел к Аду и вдруг обнял его, уткнувшись лицом в холодную, мокрую грудь.
-Не плачь. Все будет хорошо.
-Все и так хорошо, малыш, - Адольф провел рукой по растрепанным волосам мальчишки. – Это слезы радости.
-А я не плачу, когда радуюсь…
-Это все потому, что ты особенно красив, когда улыбаешься.
«У тебя глаза… сияют, малыш. Странным, неземным светом. Мой добрый фей…»
-Ты тоже. Красивый, когда улыбаешься. Поэтому… - мальчишка встал на цыпочки, чтобы стать выше, и двумя пальцами приподнял уголки губ Ада, - …улыбайся!
Адольф, не выдержав, рассмеялся. Руки, худые, теплые и такие родные, обвили его шею, притянули ближе…. Каолу снова поцеловал его, сам. Пылко, страстно, так, что из головы вылетели все связные мысли.
«Ну зачем ты это делаешь… Ты же искушаешь меня, малыш…»
Ад прервал поцелуй, но долго еще продолжал стоять в дверях гостиной, обнимая паренька за талию, прижимаясь лбом к его лбу, слушая биение его сердца.
«Люблю!»
-Как же я тебя люблю…
-Я тебя тоже люблю, - улыбка в ответ.
Каолу выбрался из объятий Адольфа и, в ответ на его удивленный взгляд, напомнил:
-Мы собирались на прогулку!
-Ах, да! – театрально хлопнул себя по лбу парень.
И побежал искать фен…

Каолу
Уже на улице, среди падающих на ладони снежинок и добродушно горящих фонарей Каолу потащил парня к заснеженному парку, где первым делом запулил в его спину внушительных размеров снежок. Адольф как-то хищно извернулся и мгновенно запустил неизвестно откуда взявшийся ответный снаряд. После чего парочка под хохот и улыбки случайных прохожих принялась носиться по узким дорожкам, обмениваясь необидными подколками и угрозами. Только спустя час, когда к ним присоединились еще около четырех человек, и вся толпа разделилась на две команды, мальчишка смог подобраться к увлеченному игрой парню и накинуться на него сзади с объятиями. Роняя прямо в пушистый снег:
- Волк, ты – мое счастье, - зеленые глаза сияли ярче фонарей и звезд, затмевали тихим светом любое светило. Каолу осторожно, словно боясь, что их увидят, прикоснулся к губам разулыбавшегося Адольфа коротким поцелуем и тут же с хохотом запихнул ему за ворот горсть снега. Парень сдавленно охнул, как-то весь изогнулся, не забыв схватить мальчишку за запястья, и тут же опрокинул его на спину, подминая под себя.
- Это ты – счастье, малыш, - от нежного, почти невесомого прикосновения к щеке внутри будто зажгли костер, разогнавший мгновенно тьму, подаривший кроткое тепло. Каолу инстинктивно потянулся за ласкающей рукой, выгибаясь всем телом, прижимаясь к тихонько смеющемуся Адольфу. А тот, быстро наклонившись, прихватил зубами замерзшую и от этого еще более чувствительную к горячему дыханию мочку уха мальчишки и прошептал, заставляя бегать по позвоночнику толпы мурашек. – Но наказать тебя придется.
После чего парень каким-то слитным движением поднялся и окунул ребенка в еще нетронутый и от того непомерно пушистый сугроб с головой.
- Эй! – к отплевывающемуся сквозь смех мальчишке подбежал какой-то паренек и помог выбраться, на секунду прижав к себе. – Ты как?
- Каолу, - вдруг напряженно произнес Адольф и властно протянул руку, подзывая его к себе. – Нам пора.
-Но ты же… - робко заикнулся рыжик, но Волк его перебил.
- Мне на работу завтра, и так заигрались.
Незнакомый парень удивленно помахал рукой странной парочке и тут же широко улыбнулся в ответ на робкую извиняющуюся улыбку мальчишки:
- До встречи!
Каолу брел следом за любимым, неосознанно поглаживая тонкими пальчиками его ладонь, и все думал, думал…
«Почему у меня никак не получатся продлить его счастье? Что заставляет Адольфа раз за разом придумывать все новые препятствия и проблемы? Ведь ему же нравилось играть, он смеялся и просто радовался такому времяпровождению, а потом… Что случилось? Я что-то сделал не так?»
- Ты ни в чем не виноват, - грустно откликнулся парень, останавливаясь на одной из развилок и притягивая к себе растерянного мальчишку. Видимо, последнюю фразу рыжик произнес вслух. – Просто я очень люблю тебя.… И не хочу потерять…
- Волк… - заблестел глазами полными слез Каолу и увернулся от поцелуя, уже понимая, что никогда не сможет исполнить желание Адольфа. Стало так больно и тоскливо, будто внутри сидел маленький человечек, распиливающий любящее сердечко на части. – Я тоже люблю тебя. Очень-очень… Больше всех на свете!
Он смотрел в расплавленное серебро глаз любимого и непрерывно цеплялся за его волосы, воротник плаща, шарф, а сам едва сознание не терял от такой близости, от того что сердца под слоями одежды бились в унисон, а губы уже обжигало горячее дыхание любимого. Мальчишка отвечал на поцелуй жадно, пылко, пытаясь хотя бы так выразить свою любовь и готовность сделать что угодно ради счастья одного единственного человека в мире. Даже расстаться навеки со сказкой, бросить свои обязанности и желания. Только быть рядом, только чувствовать, как учащается под гладкой кожей пульс, как сжимают тело в объятиях сильные руки, привлекая еще ближе…
- Расскажи мне, - оторвавшись от губ мальчишки, попросил Адольф.
- О чем?
- О счастье…
Каолу не сразу понял, чего от него хотят, а когда понял, то… задумался. Он действительно хотел показать, научить, подарить. Но проблема была в том, что счастье можно только почувствовать и никак иначе. Потому он долго подбирал слова, опустив голову и загребая ногами сугробы. Потому был благодарен, что Волк просто шел рядом, держа за руку и не отвлекая. А потом… пошел снег.
Аккуратные, какие-то новогодние снежинки серебром легли на волосы Адольфа, густые ресницы Каолу, укрыли пуховым покрывалом их следы.
- Что такое снежинка, Волк? – заговорил мальчишка, поднимая голову и задумчиво разглядывая начавшийся снегопад. – Комочек льда, под влиянием физических законов ставший ажурным кружевом, колотые бриллианты с подола Королевы Зимы или же человеческая выдумка, позволяющая хоть немного скрасить самое холодное время года? Они сыплются с неба, как звезды, только в отличие от далеких светил, не колют руки, не ослепляют своим бесконечным сиянием. Снежинки – тоже чудо. Или счастье. Или целая жизнь. Ты просишь рассказать тебе о счастье, но это все равно, что пытаться передать вкус мелодии или шероховатость запаха, звонкость аромата, боль и бескрайнюю печаль любви. Я не смогу рассказать тебе, Волк… Ты сам должен найти свое счастье, сам распознать. И тогда, быть может, в канун новогодней ночи крохотная звездочка-снежинка, упавшая в твою ладонь, не растает под ее жестоким теплом и исполнит твое самое заветное желание.
Каолу неторопливо, словно готовясь к чему-то важному, вытянул здоровую руку вперед, подставляя ладошку под падающий снег, и трепетно прикрыл глаза, тихо шепча что-то губами. И маленькое кристальное кружево, таинственно мерцая в тишине, робко опустилось на разгоряченную кожу, чтобы застыть там, переливаясь сотней граней.
- Не тает… - удивленно протянул Адольф и потянулся, чтобы проверить реальность маленького чуда, но… едва почуяв человеческое тепло, снежинка растаяла без следа на детской коже. – Как?
- Я просто верю в чудо, Волк, - улыбнулся Каолу и потянул парня в отель.