Ночь. Просто ночь. Ничего особенного, по сути. Темное небо, звезды. Ветер. Снегопад… За окном, все за окном. А в квартире тепло и тихо. Слишком тихо. Подозрительно тихо. И ничего не происходит. Совсем. И время словно замерло на месте, не двигается – ни вперед, ни назад. Тишина. Темнота. Ночь. Совсем не простая ночь…
Мигает фонарь у самого окна, освещая сидящую близ него дворняжку. Сидит, не двигается. Только уши торчат. Прислушивается. Вглядывается в темноту. Она тоже чувствует, что что-то неладно. Она тоже не может понять – что.
Рука тянется приоткрыть форточку, чтобы хоть какие-то звуки проникли в комнату. Тишина… пугает. Угнетает. Неловко. Неуютно. Рука все тянется к форточке, и все не может дотянуться. Нужно взять табуретку. Но отойти от окна, за которым – хоть какая-то жизнь, страшно.
Это произошло три недели назад. То, что некоторые из нас называют Судным Днем. Всего три недели назад! Три недели назад я не боялся темноты и тишины. Три недели назад я не боялся выйти на улицу ночью… Да я только ночью и выходил! Всего три недели назад… моя жизнь перевернулась вверх тормашками и испуганно задрыгала ножками.
Сейчас после полуночи выход на улицу заказан. После полуночи там гуляют эти. Чертовы кровососущие твари. Каннибалы. Люди, коловшиеся тем новым наркотиком, который появился всего три недели назад. Бывшие люди, я хотел сказать.
Почти всех, кто решил опробовать на себе новомодное расслабляющее средство, постигла эта страшная участь. Почти каждый из них получил эту странную непереносимость света и жажду… человеческой крови. И не только человеческой.
Но только почти.
Потому что остаются такие уникумы, как я, которым несказанно повезло: после принятия нового наркотика с ними (читай – нами) ничего не произошло. Ладно, не то чтобы ничего… Ничего настолько плохого, я имел в виду. Мы просто начали видеть будущее. После каждого приема наркотика, с самого первого раза. Не очень… приятное будущее. И с каждым разом – все хуже и хуже.