Черное сердце. Чт. 5.

[...искренне ваш, Прокопян]

Одна маленькая семейная идиллия. =)

Итак, я остался один взаперти в чужой квартире, совершенно не знающий, что делать и как быть. Выбраться с более чем десятого этажа, не имея ключа, не представлялось мне возможным.
Смирившись с тем, что этот день я проведу в квартере Маркуса де Рювьера, я решил заняться делом. Под делом подразумевались вполне себе повседневные дела, как то: постирать свою одежду, приготовить обед, покормить обнаружившуюся в спальне кошку обнаружившимся на кухне кормом. Составив план действий, я принялся попунктно его ощущать. Первым пунктом было - разобраться с устройством супер-навороченной стиральной машинки.
Стиральная машинка была, наверное, последней модели. Белоснежная, приличных размеров, вмешающая в себе, наверное, килограмм пять белья. Такую красоту я видел только на витринах магазинов бытовой техники. Я мог только мечтать воспользоваться этим чудом. Но я не мечтал. Не люблю забивать голову неосуществимыми мечтами. Оказалось - осуществимыми. И теперь я стоял перед белоснежной махиной и внимательно читал подписи под многочисленными кнопочками.
С горем пополам разобравшись в относительно простом управлении стиральной машинкой, я закинул в нее свои вещи и вещи из корзины для белья (у меня такой отродясь не было!), подходящие по цвету. Включил машинку и с подозрением на нее посмотрел. Кажись, стирает.
Вздохнув, я направился на кухню и позвал кошку. Маленькая черная хищница оказалась рядом со мной буквально через пару секунд. Она терлась о мои ноги, просяще мяукая. Я насыпал в миску корм, налил воды в специальную емкость. Думаю, я заслужил любовь зверушки.
В холодильнике обнаружилось изобилие всевозможных видов продуктов. Решив не мудрить, я достал котлеты, - магазинные! - которые решил приготовить с гарниром из толчоной картошки. Мне это показалось просто идеальным блюдом. Почистив картошку и оставив ее вариться, я, немного уставший, рухнул на стул. На моих коленях тут же оказалась кошка. Свернувшись калачиком, она сладко заурчала, когда я почесал ее за ушком. Удивительное животное!
-Интересно, как тебя зовут? - спросил я у кошки.
Она подняла голову и, внимательно на меня посмотрев, мяукнула. Готов поспорить - она мне ответила, но я, дурак, не знающий кошачьего языка, ее не понял.
-Я бы назвал тебя Муркой. Это имя тебе удивительно подходит, - произнес я. - Но, зная твоего хозяина, подозреваю, что твое имя сложное и многогранное.
Я улыбнулся.
На плите закипела картошка, и я, извинившись перед поставленной на пол кошкой, отправился проверять ее на готовность.
В общем и целом, спустя некоторое время я уже с аппетитом поглащал приготовленное. Уже постиранные вещи сушились, подвешенные в ванной на бельевые веревки. Кошка лежала на стуле напротив, изредка на меня поглядывая. И я понял, что жизнь определенно налаживается.
Помыв после себя посуду, я, не зная чем заняться, принялся изучать содержимое полок в гостиной. Угрызения совести я затоптал мысями о том, что Маркус виноват сам - сам решил держать меня здесь против воли, пусть терпит.
На одной из полок обнаружился толстый фотоальбом. Не удержавшись, я взял его и, устроившись в кресле, принялся изучать фотографии.
Сейчас я не помню всех снимков, но один мне запомнился особенно: огромная фотогафия, лежащая самой первой, на которой была запечатлена огромная семья, членом которой, полагаю, и был Маркус.
Он стоял в самом центре снимка, одетый почти как сейчас, только без пиджака, да рукава рубашки были закатаны по локоть. А на переносице его красовались очки, что удивительно ему шли. Слева и справа от него стояли близнецы: девочка и мальчик, чрезвычайно похожие. Девочка была одета в роскошное, едва ли не бальное розовое платье, мальчик тоже бы одет парадно.
Вероятно, снимок был сделан в какой-то праздник.
И мальчик, и девочка были несколько мрачноваты. То ли не любили позировать, то ли настроение у них было плохое. Но отчего-то они не показались мне избалованными, несмотря на то, что были они самыми младшими на снимке. Казалось, что с них требуют даже большего, чем со взрослых.
На снимке присутствовали еще четверо. С самого края, слева, сидел на, видимо, специально принесенном стуле статный мужчина в возрасте. Он улыбался явно натянутой улыбкой . Думаю, он и являлся главой семьи.
Справа, с самого края, стояла девушка несколько ярко и несуразно одетая, в совершенно не идущих ей круглых очках. Но при этом она сумела мне понравиться. При всей своей несуразности, она была довольно миловидна. Выглядела она несколько забитой, но явно старалась это скрыть, улыбаясь, пусть скупой, но искренней улыбкой.
Между старым мужчиной и мальчиком стоял рыжеволосый подросток с удивительно открытой, приятной улыбкой. Ясные голубые глаза смотрели словно прямо на меня, заглядывая в душу, согревая ее невообразимым теплом. Чем-то он в этом отношении походил на девушку - эти двое были подобны двум солнышкам.
Между девушкой и девочкой стоял, скрестив руки на груди, рыжеволосый мужчина. Он был явно уставшим, ему определенно многое надоело, но он тоже крепился. И улыбался. Хитрой улыбкой знающего, но молчащего человека.
И никогда я не забуду на той фотографии Маркуса. Находясь в неофициальной обстановке, в окружении милых ему людей, он раскрывался с совершенно другой стороны. Черные глаза смеялись, губы сложились в вымученную улыбку. Он слегка обнимал детей за плечи, в ногах у него лежал огромный серый пес, смотрящий на него преданными глазами.
Маркус де Рювьер не переставал меня удивлять.
Кстати, где же он?
Был уже вечер, а Маркус все не появлялся. Медленно шли часы, а его все не было и не было. И я медленно начинал волноваться.
Не выдержав, я набрал номер его конторы. Мне ответили, что он ушел полтора часа назад. На вопрос "Куда?" мне отвечать отказались.
Я старался унять волнение, отвечь себя всевозможными телепередачами, книгами, фотоальбомом, наконец. Но не мог. Я позвонил еще раз - никто не поднял трубку. Выругавшись, я принялся мерять гостиную шагами, то и дело поглядывая на часы.
-Черт, да где же он?!
В ответ на мой возглас раздался щелчок замка входной двери. Я вбежал в прихожую, куда как раз вошел определенно уставший Маркус. Он положил ключи на тумбочку, сел на пуфик, разулся, и только после этого посмотрел на меня.
-И где ты пропадал? - поинтересовался я, пряча облегчение от его появления.
-Задержался на семейном совете, - он поморщился. - Меня опять осуждали за сокрытие своего настоящего имени и прочая, прочая... Иди сюда.
Он поманил меня к себе. Вздохнув, я подошел. И был тут же заключен в обьятья.
Маркус обнял меня одной рукой за талию, пальцами дрцгой руки зарылся мне в волосы. Уткнувшись лбом мне в плечо, он прошептал:
-Я соскучился.
Я не смог спрятать от него свою улыбку. Он улыбнулся тоже. Улыбка его стала еще шире, когда я произнес:
-Я тоже соскучился.
Я высвободился из его обьятий и, взяв все эмоции в кулак, произнес тоном сварливой жены:
-Так, бегом переодеваться, мыть руки и за стол. Ужин тебя уже два с лишним часа ждет! Маркус рассмеялся. Я широким шагом направился на кухню. Вот такая вот семейная идилия.

@темы: черное сердце, мое, Яой