-Орель! - А что такой маленький? - Болель! (с)
Пятая часть. Думаю, предпоследняя. Ну, все, наверное, понимают, что, по-прежнему М+М... Three Days Grace - Pain.
читать дальше Вот уже месяц мы были вместе. Это было самое настоящее счастье. Мы были вместе всегда, не пытаясь скрыть своих отношений. Мы чувствовали себя неотделимыми друг от друга. Перестало существовать я и ты. Остались только МЫ.
Но это не могло длиться вечно... Как до этого рухнул карточный домик нашей дружбы, так рушилась и наша... наши отношения. Мы ходили по краю. А кто-то, наблюдающий за нами со стороны, аккуратно вынимал из карточного домика по карте. Раз за разом. Домик шатался, но пока стоял. Пока стоял...
Однажды ты не пришел в училище. Я волновался. Отсидев первую пару, я, не выдержав, позвонил тебе. Ты не поднимал трубку, а потом вообще отключил телефон. Я был уверен - что-то произошло. Желая все выяснить, я отправился к твоей сестре. Но ее тоже не было. Когда я спросил у одной из ее подруг, где она...
Тогда-то я все и понял. Понял, почему ты не пришел в училище, почему не поднимаешь трубку...
Твоя сестра попала в аварию этим утром. Сейчас она находилась на грани между жизнью и смертью. Ей делали операцию, ты ждал результатов в больнице.
Я отправился в больницу, как только выпытал у девченки ее номер. Это было совсем недалеко, но я все же взял такси - хотел оказаться рядом с тобой как можно раньше.
Ты никак не среагировал на мое появление: ни удивления, ни радости не было на твоем лице. Я сел рядом, внимательно посмотрел на дверь операционной и, вздохнув, закрыл глаза. Мы могли только ждать.
Прошло около получаса, а операция все шла. Ты, не выдержав, заговорил со мной:
-Она попала под машину.
-Я знаю, - откликнулся я.
-Водитель сбежал, а номера, как всегда, никто не запомнил. У нее в сумочке нашли мобильный, позвонили мне. Я сразу же приехал. Я как на иголках сейчас... А вдруг...?
Умолкнув, ты вдруг придвинулся ближе ко мне и, обняв за шею, уткнулся лицом в плечо. Я едва расслышал твое шепот:
-Я боюсь.
-Все будет хорошо, - ответил я, почему-то тоже шепотом.
Мы продолжали ждать.
Из операционной выбежала медсестра. Отмахнувшись от нас, она побежала куда-то, а спустя пару минут вернулась с какими-то жутко выглядящим инструментами. Следом за ней пришел еще один врач.
Мы продолжали ждать.
Наконец, врач вышел. Объяснял он кратко, но понятно.
Итак, жизнь твоей сестры сейчас в относительной безопасности. Но она в коме. Если она протянет следующую неделю - они вытянут ее. Если нет...
Я с трудом уговорил тебя пойти домой. Ты остался у меня - я жил ближе к больнице. Всю неделю ты не ходил в училище, а мне пришлось объяснять твое отсутствие преподавателям. Они понимающе кивали.
Всю ту неделю я был как на иголках. Я ждал звонка. Ты - тоже.
Нам ничего не оставаось, кроме как ждать.
А вернувшись в пятницу домой, я узнал, что она не протянула этой недели...
* * *
После похорон ты был сам не свой. Я понимал твое горе, как никто другой. Но я также понимал, что нужно жить дальше. Твоя сестра не была бы рада, увидев тебя в таком состоянии.
Я твердил это тебе постоянно. Но ты меня не слушал. Ты остался совсем один - сестра была твоим единственным родственником. И тебе хотелось отправиться следом за ней.
Ты попытался однажды покончить с собой. Я остановил тебя. Это произошло спустя три месяца после смерти твоей сестры.
На седующий же день я привез тебя на кладбище. Я понимал, что поступаю глупо, но по-другому не мог. Я не знал, как иначе заставить тебя перестать эти чертовы попытки суицида, заставить тебя жить дальше.
Четыре могилы стояли рядом, одна меньше другой, огороженные белоснежной оградой. Я заставил тебя прочесть фамилии.
-Это твои...
-Мать, брат, его жена и сын, - закончил я за тебя. - Посмотри на даты смерти.
Даты смерти были одинаковыми. Таких дат еще много на этом кладбище. Больше сотни человек погибли при том крушении самолета. Я знал, где находятся те могилы, знал, как туда пройти. Я был знаком с родственниками погибших. Все мы поддерживали друг друга, понимая, что без этого - никак.
Я рассказал тебе все. Рассказал, как узнал о крушении самолета из новостей, как мне позвонили опознать тела, как я ревел, узнав своих близких. Я рассказал тебе самое сокровенное: как хотел утопиться, но струсил - выскочил из ванной, поджав хвост. Потом наглотался каких-то таблеток и день похорон провел в реанимации. И, лежа в больнице, крыл матом врача, вытащившего меня с того света. А он влепил мне пощечину и вдолбил в мою тупую башку, что, если я не полный идиот, я не буду торопиться отправиться к своим близким, что не для того он меня вытаскивал, не для того мои друзья звонили в скорую и ждали со страхом и надеждой, когда врач выйдет из операционной.
Я рассказал тебе все.
И это заставило тебя вернуться. Вернуться к жизни, ко мне. Ты часто приходил на кладбище и к моим близким, и к своей сестре. Ты начал ходить в церковь, хоть и не верил в бога. Говорил что-то о том, что сила веры людей безгранична. И если верит хоть кто-то, может, свечка, поставленная за упокой, и поможет...
День шел за днем. И ты менялся. Стал тише, спокойней и словно бы даже мудрей.
День шел за днем. По молчаливому согласию мы прекратили все отношения, кроме дружеских. Но, даже по-дружески, ты не заглядывал больше ко мне домой. А я не заходил к тебе.
День шел за днем. И я понял, что что-то надо делать. Чтобы не увязнуть. Я не хотел утонуть в бездействии, в неразговорчивости, в нелюдимости. Я не хотел, чтоб утонул ты. Но не мог ничего поделать. Ты жил чисто на автомате. Смеялся безжизненно, просто потому, что было положено смеяться. Говорил то, что от тебя хотели услышать. И до меня медленно начало доходить.
Это был уже не тот ты, которого я когда-то любил. Потому что я не мог любить человека, который...
Странное чувство - любовь. Говорят, чтобы двое держались за руки, достаточно, чтобы держался один из них. Это неправда. Потому что, нельзя вечно держать за руку того, кто висит над пропастью и не цепляется за твою руку. Ты за мою руку не цеплялся, черт бы тебя побрал.
Кто-то, кто наблюдает за людьми со стороны, прослезился и вытащил из карточного домика еще одну карту.
Домик рухнул.
читать дальше Вот уже месяц мы были вместе. Это было самое настоящее счастье. Мы были вместе всегда, не пытаясь скрыть своих отношений. Мы чувствовали себя неотделимыми друг от друга. Перестало существовать я и ты. Остались только МЫ.
Но это не могло длиться вечно... Как до этого рухнул карточный домик нашей дружбы, так рушилась и наша... наши отношения. Мы ходили по краю. А кто-то, наблюдающий за нами со стороны, аккуратно вынимал из карточного домика по карте. Раз за разом. Домик шатался, но пока стоял. Пока стоял...
Однажды ты не пришел в училище. Я волновался. Отсидев первую пару, я, не выдержав, позвонил тебе. Ты не поднимал трубку, а потом вообще отключил телефон. Я был уверен - что-то произошло. Желая все выяснить, я отправился к твоей сестре. Но ее тоже не было. Когда я спросил у одной из ее подруг, где она...
Тогда-то я все и понял. Понял, почему ты не пришел в училище, почему не поднимаешь трубку...
Твоя сестра попала в аварию этим утром. Сейчас она находилась на грани между жизнью и смертью. Ей делали операцию, ты ждал результатов в больнице.
Я отправился в больницу, как только выпытал у девченки ее номер. Это было совсем недалеко, но я все же взял такси - хотел оказаться рядом с тобой как можно раньше.
Ты никак не среагировал на мое появление: ни удивления, ни радости не было на твоем лице. Я сел рядом, внимательно посмотрел на дверь операционной и, вздохнув, закрыл глаза. Мы могли только ждать.
Прошло около получаса, а операция все шла. Ты, не выдержав, заговорил со мной:
-Она попала под машину.
-Я знаю, - откликнулся я.
-Водитель сбежал, а номера, как всегда, никто не запомнил. У нее в сумочке нашли мобильный, позвонили мне. Я сразу же приехал. Я как на иголках сейчас... А вдруг...?
Умолкнув, ты вдруг придвинулся ближе ко мне и, обняв за шею, уткнулся лицом в плечо. Я едва расслышал твое шепот:
-Я боюсь.
-Все будет хорошо, - ответил я, почему-то тоже шепотом.
Мы продолжали ждать.
Из операционной выбежала медсестра. Отмахнувшись от нас, она побежала куда-то, а спустя пару минут вернулась с какими-то жутко выглядящим инструментами. Следом за ней пришел еще один врач.
Мы продолжали ждать.
Наконец, врач вышел. Объяснял он кратко, но понятно.
Итак, жизнь твоей сестры сейчас в относительной безопасности. Но она в коме. Если она протянет следующую неделю - они вытянут ее. Если нет...
Я с трудом уговорил тебя пойти домой. Ты остался у меня - я жил ближе к больнице. Всю неделю ты не ходил в училище, а мне пришлось объяснять твое отсутствие преподавателям. Они понимающе кивали.
Всю ту неделю я был как на иголках. Я ждал звонка. Ты - тоже.
Нам ничего не оставаось, кроме как ждать.
А вернувшись в пятницу домой, я узнал, что она не протянула этой недели...
* * *
После похорон ты был сам не свой. Я понимал твое горе, как никто другой. Но я также понимал, что нужно жить дальше. Твоя сестра не была бы рада, увидев тебя в таком состоянии.
Я твердил это тебе постоянно. Но ты меня не слушал. Ты остался совсем один - сестра была твоим единственным родственником. И тебе хотелось отправиться следом за ней.
Ты попытался однажды покончить с собой. Я остановил тебя. Это произошло спустя три месяца после смерти твоей сестры.
На седующий же день я привез тебя на кладбище. Я понимал, что поступаю глупо, но по-другому не мог. Я не знал, как иначе заставить тебя перестать эти чертовы попытки суицида, заставить тебя жить дальше.
Четыре могилы стояли рядом, одна меньше другой, огороженные белоснежной оградой. Я заставил тебя прочесть фамилии.
-Это твои...
-Мать, брат, его жена и сын, - закончил я за тебя. - Посмотри на даты смерти.
Даты смерти были одинаковыми. Таких дат еще много на этом кладбище. Больше сотни человек погибли при том крушении самолета. Я знал, где находятся те могилы, знал, как туда пройти. Я был знаком с родственниками погибших. Все мы поддерживали друг друга, понимая, что без этого - никак.
Я рассказал тебе все. Рассказал, как узнал о крушении самолета из новостей, как мне позвонили опознать тела, как я ревел, узнав своих близких. Я рассказал тебе самое сокровенное: как хотел утопиться, но струсил - выскочил из ванной, поджав хвост. Потом наглотался каких-то таблеток и день похорон провел в реанимации. И, лежа в больнице, крыл матом врача, вытащившего меня с того света. А он влепил мне пощечину и вдолбил в мою тупую башку, что, если я не полный идиот, я не буду торопиться отправиться к своим близким, что не для того он меня вытаскивал, не для того мои друзья звонили в скорую и ждали со страхом и надеждой, когда врач выйдет из операционной.
Я рассказал тебе все.
И это заставило тебя вернуться. Вернуться к жизни, ко мне. Ты часто приходил на кладбище и к моим близким, и к своей сестре. Ты начал ходить в церковь, хоть и не верил в бога. Говорил что-то о том, что сила веры людей безгранична. И если верит хоть кто-то, может, свечка, поставленная за упокой, и поможет...
День шел за днем. И ты менялся. Стал тише, спокойней и словно бы даже мудрей.
День шел за днем. По молчаливому согласию мы прекратили все отношения, кроме дружеских. Но, даже по-дружески, ты не заглядывал больше ко мне домой. А я не заходил к тебе.
День шел за днем. И я понял, что что-то надо делать. Чтобы не увязнуть. Я не хотел утонуть в бездействии, в неразговорчивости, в нелюдимости. Я не хотел, чтоб утонул ты. Но не мог ничего поделать. Ты жил чисто на автомате. Смеялся безжизненно, просто потому, что было положено смеяться. Говорил то, что от тебя хотели услышать. И до меня медленно начало доходить.
Это был уже не тот ты, которого я когда-то любил. Потому что я не мог любить человека, который...
Странное чувство - любовь. Говорят, чтобы двое держались за руки, достаточно, чтобы держался один из них. Это неправда. Потому что, нельзя вечно держать за руку того, кто висит над пропастью и не цепляется за твою руку. Ты за мою руку не цеплялся, черт бы тебя побрал.
Кто-то, кто наблюдает за людьми со стороны, прослезился и вытащил из карточного домика еще одну карту.
Домик рухнул.
@музыка: Three Days Grace - Pain