5/1/3

[...искренне ваш, Прокопян]

Название: 5/1/3
Авторы:  Prokopyan &  Tyrrenian
Жанр: школьная жизнь приправленная ангстом и романтикой
Саммари: Пять лет, одна ночь и три недели.
Рейтинг: NC-17
От меня: чисто развлекательное чтиво

читать?

Джин.

-Влад! Спрячь меня от этих извращенцев!
Стоило ему войти в раздевалку, как я с радостным воплем бросился к нему, чтобы спрятаться за его спиной от «извращенцев». Пресловутыми извращенцами являлись мои «коллеги» по футбольной команде, которые несколько минут назад рассуждали об однополом сексе, периодически насмешливо и с намеком поглядывая на меня.
Не знаю почему, но именно меня эти чертовы футболисты (тот факт, что я был с ними в одной команде благоразумно опустим) считали наиболее подходящим объектом своих, пусть шутливых, но все-таки домогательств. Домогательства эти происходили в основном в раздевалке, иногда перед началом тренировки, но чаще, все-таки, уже после нее. Все уже шло по отлаженной схеме. Сначала вся команда говорила обо всяких пустяках, постепенно разговор заходил о девчонках (девушки у меня, к стати, до сих пор ни разу не было), потом тема отношений сменялась темой секса, затем как-то вдруг начинался разговор о сексе однополом… И начиналось. Якобы похотливые взгляды в мою сторону, двое-трое «друзей», теснящих в угол… Иногда они щипали меня за задницу (извращенцы!!!), иногда даже целовали (сами гомики!!!)… Дальше это, конечно, не заходило. Все члены команды считали себя самыми натуральными из натуралов, в чем я, если честно, очень сильно сомневался.
Чаще всего, кстати, так называемые доказательства не доходили даже до оттеснения меня, бедного и несчастного, в страшный и неуютный угол раздевалки. Спасти меня от этого мог – что он, собственно, и делал – только один человек. Этим человеком был мой лучший друг и сосед по комнате по совместительству – Влад Цепешев.
Именно за его спиной я и спрятался в описываемый момент. Спина у него, кстати, довольно-таки широкая – гимнаст же! – за ней вполне можно спрятаться от неприятных взглядов со стороны всяких начинающих маньяков. В общем, сам бог велел ему меня спасать.
-И что они сделали на этот раз? – спросил он якобы равнодушно.
Но я, конечно, прекрасно знал, что он беспокоится. Он вообще вечно обо мне беспокоится, по-моему, даже больше моей маман – особо заботливой особы, надо заметить. Стоит мне чихнуть или шмыгнуть носом, как от него тут же поступает уйма вопросов, начиная с: «А у тебя температуры нет?» и заканчивая «Так, ты опять по лужам ходил?!». Нет, ну кто виноват, что я люблю ходить по лужам, оставляя за собой тучу брызг? Есть в этом ведь что-то, нэ? Есть в этом что-то от детства беззаботного, веселого… И не смейте мне говорить, что шестнадцать лет – не так уж и далеко от детства! Сам знаю.
В ответ на вопрос Влада, я неожиданно умолк, осознав, что ничего мне мои футболисты, собственно, и не сделали. Подумаешь, болтали о гомосексуальных отношениях, да пялились на меня как на Анджелину Джоли в одном нижнем белье! Ничего ведь страшно не случилось… Но ведь могло, могло случиться! Особенно из-за этого… новенького…
Новенького звали Томом. Он был высоким, жилистым брюнетом, не отличавшимся ни особенной красотой, ни уродливостью. Обычный человек, безо всяких отличительных примет, с практически незапоминающейся внешностью. Практически, но все таки запоминающейся. Запоминались его глаза. Глаза цвета серебра, которые упорно ассоциировались у меня с осенью. Красивые глаза. Были бы, если бы их обладатель не смотрел на меня взглядом голодного кролика, увидевшего самую большую морковку в мире.
Этот новенький точно, ну просто стопудово был гомиком. И этот чертов гомик определенно запал на меня. Таким взглядом – жадным, буквально раздевающим – на обычных друзей или, там, товарищей не смотрят. И именно от этого взгляда я прятался за спиной у Влада. У Влада, на вопрос которого я так и не ответил.
Не ответив, я лишь буркнул что-то, отдаленно напоминающее просьбу подождать. Но, видимо, все-таки напоминающую, ибо Влад послушно присел на край одной из скамеек и терпеливо дождался, пока я переоденусь. Переодеться я старался как можно быстрее – взгляд этого чертового Тома меня бесил и смущал одновременно. От этого взгляда хотелось прятаться, да пусть даже сбегать! Потому что люди с таким взглядом, как мне кажется, способны на все.
Вот, например, вчера я смотрел… мы с Владом смотрели какую-то документальную программу. Там было про одного маньяка-педофила, который сначала насиловал, а потом убивал девочек, младше даже пятнадцати лет. Его лицо старались не показывать в кадре, изображение смазывали, но в какой-то момент, явно случайно, но было показано его реальное, неискаженное лицо. И у него были именно такие глаза…
Стараясь не думать обо всяких маньяках, я запихнул форму в спортивную сумку и выскочил на улицу. Влад, естественно, вышел следом за мной. Некоторое время мы молча шли по направлению к школьному общежитию. И только убедившись, что поблизости никого нет – особенно парней из команды – я позволил себе излить, что называется, душу:
-Ты его видел?! Ну он же на меня пялится, словно маньяк какой-то! Я не могу… Я его боюсь просто! Он меня когда-нибудь изнасилует поздней ночью под трибуной!
О, это больше походило на истерику! Только на тихую истерику – все это я старался произносить шепотом. Возмущенный шепот, к слову, это действительно нечто. Это надо слышать…
-Видел, видел… - почему-то он тоже шептал. – Обычный влюбленный мальчишка, ничего он тебе не сделает. В крайнем случае – попристает, если вы останетесь одни, - пауза. И, с уверенностью в голосе, - но вы не останетесь.
Вот за это я и благодарен Владу. За то, что он все понимает с полуслова, за то, что не учит меня, что «каждый должен уметь постоять за себя сам». А еще он ничего не говорит по поводу моего роста, худобы, угловатости. Не шутит насчет моей возможной ориентации, только потому, что я ни разу не встречался, не говоря уже о том, чтобы целоваться, с девушкой. И ему можно доверить любые тайны. Вообще любые. Наверное, если я вдруг действительно окажусь… кхм… бисексуальным, он узнает об этом первым. Но он не узнает! Потому что я не окажусь…
-Спасибо, - я поблагодарил его уже у дверей нашей общей комнаты.
Он не ответил, возясь с замком – его что-то в последнее время заедает, надо бы позвать сторожа-на-все-руки-мастера. Оторвавшись же, наконец, от этого увлекательнейшего занятия, Влад только улыбнулся мне – я говорил, что у него красивая улыбка? – и сказал стандартное:
-Не за что.
Мне не оставалось ничего кроме как улыбнуться в ответ и, следом за ним, пройти в нашу общую комнату.
В комнате, надо заметить, царил сущий бардак. Признаюсь, произошло это исключительно по моей вине. Я никогда не отличался особой чистоплотностью, но поражал всех близких способностью засорять все предоставленное мне пространство «всякой ерундой». И ведь не объяснишь же им, что наполовину использованные тетради, футбольный мяч и плакаты – не ерунда! Только Влад это и понимал, как ни странно – он не увлекался футболом.
Пройдя в комнату, я пробрался через завалы к своей кровати, стянул с нее покрывало, которое через пару мгновений оказалось лежащим на полу, и плюхнулся на мягкий матрас. Хорошо… Но надо было раздеваться, умываться, чистить зубы на ночь… В общем, делать все, что так нелюбимо. И при этом надо еще ждать, пока все это проделает Влад, отправившийся в ванную первым…
Я честно ждал. Честно! Я ведь даже не разделся! Так и лежал на толком не расправленной кровати. Так и заснул.

Влад.

«У тебя безупречные руки, мой милый. Изящная кисть с длинными тонкими пальчиками. Нежная кожа, изумительная грация в каждом движении, тонкость и совершенство линий… Как и в тебе самом. Ты каждый раз бесишься, когда товарищи по команде пристают к тебе, и даже не желаешь замечать причин такого поведения. А ведь они в тебе. В легком, срывающемся с розовых губ, дыхании, в трепещущих во сне густых ресницах, в рассыпанных по подушке волосах. Ты совершенно особенный, мой милый Джин… и навсегда занял особое место в моем сердце. Но тебе никогда этого не узнать».
Я скользил пальцами вдоль лица уснувшего прямо в одежде друга так, чтобы чувствовать тепло… но не касаться. Никогда. Чтобы не выдать своих чувств и желаний, чтобы не спугнуть его. Десять лет, со дня нашей первой встречи в этой самой комнате, моя жизнь принадлежала одному неугомонному мальчишке, которого приходилось то и дело защищать от приставаний других парней. А он и ухом ни разу не повел. Потому что у него был спорт, азарт, стремление к победе. И я имел счастье идти рядом с ним, помогая подняться к новым вершинам.
Каково это – любить того, кто недоступен? Точно так же, как и пытаться взлететь на скрепленных крыльях к Солнцу… Невероятно, безрассудно… запретно. Стоит слишком близко подлететь к раскаленному огненному шару, и перья рассыпятся белым веером в воздухе, а ты канешь в бездну подобно Икару. Каково это - желать запретного? Смертельно опасно, но… так притягательно. И я не мог отказаться от возможности хотя бы быть рядом с моим Джином.
- Спи, малыш, пусть тебе приснится мечта… - уже привычно накрывая посапывающего во сне друга, я невольно скользнул рукой по его груди, чтобы испуганно одернуть ее в следующее мгновение. Нельзя. Он – натурал. Он считает меня своим другом. Он – совершенство, которое искренне ненавидит геев. А я… полный идиот, умудрившийся влюбиться совсем не в того, в кого стоило бы…
И как всегда полюбовавшись напоследок тонким профилем Джина, я потушил свет, чтобы кануть в объятия Морфея, где иногда возможны совершенно невероятные вещи. Он стонал и извивался. Цепляясь тонкими пальчиками за мои плечи, словно пытался удержаться в реальности, но неизменно и неизбежно падал в пропасть желания и наслаждения, открываемое ему размеренными движениями моего тела. Придавливая сверху к мягкому матрасу, двигаясь внутри его безумной узости, ловя губами громкие стоны…
- Влааааад… - Джин с криком откинул назад голову, открывая мне доступ к хрупкому горлу, и кончил, иссупленно расцарапывая в кровь мою спину. Еще немного… Всего пара движений, и я… - Влааад… Влад! Влад!!!! ВЛАД, твою мать, просыпайся!!
- А? Что? – по утрам моя мозговая активность оставляла желать лучшего, потому сейчас я только растерянно пытался отбиваться от докучливого соседа по комнате, пытаясь уговорить себя же не затащить его в постель, предварительно зацеловав до смерти. Блин… И опять стояк. Надо бы себе парня подыскать будет, а то я так с ума сойду. Джин же прыгал вокруг моей кровати в попытке одновременно собрать учебники и переодеться. Выходило, надо признать, весьма забавно.
- У тебя же тренировка!
Черт! Я пулей выскочил из постели и помчался в ванную – хотя бы холодной водой успеть умыться, а то появляться перед тренером в таком виде… хм… чревато. Но когда я вернулся в комнату, Джина и след простыл… Оставалось надеяться, что он не найдет неприятностей на свою задницу. Опять.
А потом была тренировка. Выматывающее, нудное и травмоопасное действо, которое не имеет ничего общего с образом спортсменов, который себе рисуют романтично настроенные барышни. Вся эта легкость и непринужденность движений, перекатывающие под кожей мышцы, гибкость и кошачья грациозность достигаются одним способом – частым повторением действий. До автоматизма. До боли в и без того натруженном теле. Пока ошибки станут попросту невозможны.
- Мах! Гейнер! Бланш! Темп! Рондат! Темп! Темп! Мах! Влад, ты что творишь? – тренер с лицом сердитого носорога попер на меня. А что? Ну подумаешь, чуть изменил программу! Не убился же… - Ты же мог покалечиться! Сколько раз тебе говорить, что ты не дорос еще до твиста? Хочешь калекой на всю жизнь остаться?
- Мистер Пикаббот… - имя у тренера до жути смешное, но в остальном мужик он жесткий и до безобразия требовательный. И гоняет нашу команду по нескольку часов в день, чтобы добиться идеального исполнения… Не объяснять же ему, что я не собираюсь связывать свою карьеру со спортом?
- Молчать! У тебя есть программа – будь добр, исполняй ее! Сначала!
Черт… Сердито сплюнув на пол, я потащился к началу дорожки. В сотый раз одно и то же, мне эти сальто скоро сниться будут. Хм… Может, тогда и утренняя эрекция, так смущающая Джина, исчезнет? И опять, в тысячный раз, разбег, толчок, ввинтиться телом в воздух, приземление и тут же – новый толчок. Мягко пружинящий под ногами гимнастический мат давал хорошее ускорение, позволял прикладывать меньше усилий для толчка. Но… но это же так скучно – делать постоянно одно и то же!
- Влад!!! – все, тренер шел ко мне с таким видом, что оставалось только выкопать себе могилку и быстренько в нее лечь, дабы не злить мужчину еще больше. И еще раз блин.
Но стоило мне, прихрамывая, войти в гомонящий класс, как тут же пришлось спасать мою вечно_влипающую_в_неприятности любовь.
- Малышшш… - этот новенький… Придурок додумался лапать Джина на глазах у всех, а это чудо только неуверенно сопротивлялось. Дал бы пару раз по морде – мигом бы отстали. Но нет же! У нас. Видите ли, принципы, да и за драку выгнать могут. Поэтому разбираться приходилось мне. поэтому я аккуратно схватил новичка за шиворот и, стянув его с Джина, прошептал в мигом покрасневшее ухо:
- Еще раз увижу и засуну ваш дурацкий мячик тебе в задницу. Намек ясен? – нет, парень реально туп! Он собрался на меня нападать со своими тощими кулачками (тощими – это по сравнению с моими лапами)! Ладно, преподадим урок недоумку… заодно, может быть, получу еще один благодарный взгляд Его глаз…

Джин.

Чужие руки на талии, чужой подбородок, упершийся в плечо, чужое дыхание, обжигающее ухо… чужой шепот. Неприятный. Не родной. Не хочу его ни слушать, ни слышать. Противно. Так мерзко, словно он в грязи искупался, и потом ко мне обниматься полез. И ощущение такое, словно потом век не отмоешься… И ужасно хочется сбежать.
Вот что странно. Когда этот… Том обнимал меня, я чувствовал себя ужасно. Его прикосновения казались мне неприятными, невыносимыми. Отвратительными. Но когда я, спустя всего несколько минут, оказался в объятьях Влада… это было даже приятно. Тепло и уютно. Правда, несколько смущающее, но все же…
Влад пришел очень вовремя. Эта скотина уже начала лапать мою задницу (мою неприкосновенную задницу!). А ударить… рука не поднималась, как ни странно. Такое ощущение было… словно, прикоснувшись к нему, запачкаюсь как никогда. Не прикоснулся.
Звонок прозвенел очень удачно (везло мне в этот день до ужаса!). Звонок спас меня от созерцания откровенного мордобоя, за который в нашей школе по головке не погладят. Говорят, что здесь за драку даже выгнать могут, но при мне такого еще не случалось. И слава богу. Учитывая, что я вечно влипаю во всякие… кхм… неприятные ситуации, Владу часто приходится на правах лучшего друга «отстаивать мою честь» при помощи кулаков. Попадает ему, конечно. Все выгнать из школы грозятся. Вот и приходится мне его останавливать и устраивать разборы полетов по поводу драк самостоятельно.
Шепнуть: «Спасибо», садясь за парту. Поймать краем взгляда мимолетную улыбку друга, усмехнуться и забыть на долгие сорок пять минут о болтовне. На алгебре-то особо и не поболтаешь, знаете ли…
День шел своим чередом. Две алгебры, физика, русский, биология… Под конец учебного дня – ложка меда в чашке дегтя. Физкультура. Погонять мячик по полю, стараясь не обращать внимания на взгляды Тома. И мысленно пообещать себе, что теперь переодеваться я буду только в собственной комнате. Никаких раздевалок!
Физкультура была совместно с выпускным классом. Он у нас один, класс выпускной, гордость школы, так сказать. Команда по футболу у них хорошая. Настолько хорошая, что я даже немного волнуюсь, думая о предстоящем матче с ними.
Сегодня мы не играем с ними всерьез. Так, играемся. Гоняем мячик по полю, играем вполсилы. Все силы бережем для вечерней тренировки. А я, кроме сил физических, берегу еще и духовные, так сказать. Мне же предстоит ежится под взглядом этого гребанного маньяка…
Лучший игрок команды противника виден сразу. Капитан. Нападающий. Ростом выше меня, строен, спортивен, подтянут. Хороший тактик и стратег, это видно сразу. Вся игра строится на нем, это тоже заметно. К игре относится серьезно, возможно, планирует связать будущее с футболом. Хороший противник.
Они выигрывают у нас этот небольшой дружеский матч. Капитаны пожимают друг другу руки, обмениваются парой не отличающихся дружелюбием фраз, расходятся. А я стою у трибун, проигрывая поэтапно в памяти весь матч, вспоминая, пытаясь понять их тактику. Что-то вертится в голове, я почти понимаю, но что-то из виду все-таки упускаю. Обидно. Ведь так же хочется понять…
-Не пытайся, - голос приятный, тенор, раздается прямо над ухом, заставляя вздрогнуть.
Оборачиваюсь. Овальной формы лицо, тонкие потрескавшиеся губы, нос с горбинкой, светло-коричневые глаза, пепельно-русые волосы слегка вьются… Марк Томпсон, капитан официальной футбольной команды школы, отличник, насколько мне известно, умен, красив, общителен. В него влюблена большая часть девчонок нашей школы. Так говорят, по крайней мере. Что ж, с тем, что он красив, я вполне могу согласиться. Что-то в нем определенно есть. Был бы он девчонкой…
-Мы все равно сменим тактику к нашему матчу, так что смысла разгадать нынешнюю нет, - говорит он, улыбаясь.
-Мне просто интересно, - пожимаю плечами. – К тому же, если тактик у вас не сменится, то и вся тактика и стратегия, пусть и измененная, будет угадываема. Если, конечно, я разгадаю нынешнюю.
Томпсон лишь задумчиво кивает в ответ, задумывается, закусив губу. И интересуется спустя некоторое время:
-А ты не капитан команды, нет?
Хотелось бы мне им быть. Ужасно хотелось бы. Но не судьба, видимо. Вот уже несколько лет подряд сия должность обходит меня стороной. Чтоб ее…
-Нет, - отрицательно качаю головой.
Он хочет сказать что-то, но ему не дает чей-то оклик. Кто-то зовет его по имени, кто-то – вратарь их команды. Капитан кивает мне на прощанье и идет к своим. Провожаю его взглядом.
Интересный он человек. Жаль, что соперник. Можно было бы поболтать о тактике и стратегии на досуге. Думаю, это был бы очень интересный разговор. Но не судьба.
Наверное, я слишком часто ссылаюсь на судьбу, да? Вы не подумайте, я не верю ни в какое мистическое стечение обстоятельств, в судьбу там и прочее. Это просто присказка. Нет, не присказка даже – отговорка. Придуманная самим собой для самого себя.
-Джин? – ко мне подходит со спины Влад, кладет руку на плечо.
-Тоник, - откликаюсь привычно.
-Пошли, нам еще уроки делать, Джин-Тоник недоделанный.
Послушно иду следом за ним к раздевалке. Остальные уже успели уйти. Слава богу… Я бы, пожалуй, не выдержал – переодеваться под взглядом этого маньяка! После того, что он сегодня… Брр! До сих пор мороз по коже…
АА! Не думать, мать вашу! Не думать об этом больном на все места полудурке! А ну, дружно думаем о чем-нибудь добром, вечном…
…например, о завтрашней контрольной по географии, по которой кое-кто вполне может схлопотать красивую такую двоечку. Надо читать. Дооо…. Читать надо…
Вот и улегся я с книжкой на кровати, едва придя с тренировки. Так и пролежал бы до самой тренировки, наверное. Лежать удобно, а книга… а что – книга? Лежит себе на коленях, спать не мешает…
Спать-отдыхать мешал монстр-Цепешев. Нет, ну он правда хуже всякой озабоченной мамаши! Сидит над душой, сопит, и каждые пять минут проверяет, не заснул ли я еще над учебником, читаю ли! Козел! Ну понимает же, что вся эта география – мутотень страшная! И все равно читать заставляет… Чертов отличник!
В общем, мне пришлось действительно читать. Лежа на животе, опершись на локти (ужасно неудобная поза, скажу я вам, но хоть уснуть не позволяет!), читать, пытаясь понять, что же такого в этом воспроизводстве населения… понятного. Понятного, как мне кажется, ни хрена…
Я был, кажется, на семидесятой странице (не пугайтесь, читал я учебник не с самого начала!), когда в дверь постучались. Да что там – постучались Поскреблись! Тихо так, осторожно. И тут же – быстрый топот по коридору. Удаляющийся. Кажется, я знал, кто это.
Влад оторвал задницу от стула (до того он сидел за компьютером, шарахаясь по интернету в поисках чего-нибудь путного) и потащился открывать. За дверью, как я и ожидал, обнаружилась коробка шоколадных конфет (третья за неделю!) и очередная же валентинка с какими-то глупыми стишками.
Влад положил этот презент от как бы тайной поклонницы прямо перед моим носом. Валентинку я, не открыв, отправил довольно-таки метким броском в корзину для бумаг. Конфеты выкидывать было жалко. Все-таки им можно было найти более-менее достойное применение. Эх, была бы у меня девушка, я бы ей эти конфеты передарил! Была бы у меня девушка, была бы у меня куча проблем и головная боль. Хорошо, что у меня нет девушки.
И хорошо, что есть друг, с которым можно было поделиться конфетами. Он, правда, сопротивлялся, но я применил свой фирменный приемчик, к которому у Влада должен бы был уже выработаться иммунитет.
Я встал с кровати, развернул офисное кресло так, чтобы друг оказался сидящим ко мне лицом, нагло уселся ему на колени и слащавым голоском пропел:
-Ну, пупсик, открой ротик, скушай конфетку!
«Пупсик» ротик открыл, конфетку послушно проглотил, а я, счастливый, вернулся к географии, на ходу облизывая испачкавшиеся в шоколаде пальцы.

Влад.

-Ну, пупсик, открой ротик, скушай конфетку! – если бы ты знал…
Если бы ты знал, Джин, что вместо шоколада на губах остался вкус твоей кожи, случайно прихваченной в тяге за лакомством. Если бы ты знал, что происходило со мной, пока ты сидел на моих коленях, позволяя придерживать тебя за спину. И до безумия, до красных пятен в глазах хотелось облизать твои перепачканные пальцы… либо сделать все, чтобы ты облизал мои. Но вместо этого я с трудом развернулся к компьютеру, чтобы все же закончить доклад.
Быть рядом с тобой, видеть манящий изгиб обнаженной спины, такой тонкой, изящной, как ты сам… Каждый день, каждый миг своего существования я видел тебя, чувствовал сводящий с ума запах твоего тела, боролся с желанием коснуться хотя бы кончиками пальцев нежной кожи, отзывавшемся легким покалыванием. Это неправильно, подло, невозможно, но…
Буквы на экране смешались в какую-то абстрактную картину, а все мысли и чувства заняла картина, развернувшаяся за моей спиной: прогнувшийся в пояснице Джин с обнаженным торсом с чуть съехавшими на бедра джинсами… И рассыпавшиеся по шее и плечам волосы, и полуприкрытые ресницами янтарного цвета глаза. Глаза цвета солнца, опавших листьев под ногами, цвета солнечной щедрой на дары госпожи осени, что разбрасывает последние алмазы света по душам людей. У Джина совершенно невероятные веснушки, похожие, как ни странно, на капли янтаря, сейчас полускрытые волосами. Я смотрел в монитор, а видел, как он недовольно морщит золотистый от этих чудных веснушек нос, как прикусывает нижнюю, чуть полноватую губу, как перебирает пальцами страницы… Это больше, чем желание, больше, чем страсть. мои чувства с каждым днем все больше становились похожими на одержимость… Если, конечно, бывает одержимость ангелом.
- Влааад! Я не могу больше! – черт. За те годы, что мы учились вместе имело бы смысл привыкнуть к звуку его голоса, но… Но я все равно дернулся как от удара током и едва не навернулся на пол под ехидный смешок этой мелкой заразы. – Ты чего?
- Да так… задумался и испугался немного, - я устало потер глаза и твердо решил сосредоточиться на докладе. Не думать. Не думать о том, что Джин мог бы произнести эти же слова в совсем иной ситуации, простонать, прикусывая нижнюю губу, выгибаясь в моих объятиях. Если бы ты только знал, Джин…
- Что с тобой происходит? – я невольно вздрогнул, когда тонкая ладошка коснулась моего плеча, а сосед оказался слишком близко. Непозволительно близко. Настолько, что разум разнесло в клочья от одного только его запаха, а руки самовольно притянули ойкнувшего парня еще ближе. вцепиться пальцами в ремень джинс, обласкать взглядом едва заметную дорожку волосков, бегущих от пупка за пояс штанов, и… едва удержаться от соблазна провести по ней языком, простонав вместо этого:
- Господи, когда же это кончиться?
- Влад? – он так и не понял. Никогда не понимал, не видел, отказывался замечать во имя нашей дружбы… Что я безумно, до боли, люблю его. И каждый день, миг, рядом с ним – мука для меня. Быть так близко и не иметь права даже касаться его чуть дольше, проводить с ним ночи и иметь возможность только любоваться тонким профилем в лунном свете, знать его больше, чем кто-либо еще… и не иметь права раскрыться. Мой Джин, моя сказка, мой ангел и демон в одном лице. Если бы ты только знал… Но я тебе никогда, ни за что на свете, не признаюсь в своих чувствах. Потому что тогда потеряю тебя навсегда.
- Все в порядке. Правда, - я лгал. Я был болен, зависим от него как от наркотика, умирал от этой близости к нему… Но все равно растягивал эту пытку, наслаждаясь своей болью. Наверное, это и называется мазохизмом.
- Ты какой-то странный в последнее время… - я испуганно замер на середине движения: неужели заметил? Нет, он не мог. У Джина был футбол, были проблемы с пристававшими к нему парнями, учеба… Он не должен был обращать внимания на мои взгляды и действия. Только не сейчас, когда нам осталось учиться вместе всего ничего… Пожалуйста… - Точно не заболел?
Фух… Пронесло.
Эта ночь ничем не отличалась от предыдущих: принять душ, полюбоваться Джином… и уснуть, чтобы с мире грез и фантазий творить с его телом все, что душе будет угодно. Только там мой любимый был мягок и податлив, только там он отвечал мне взаимностью…

@темы: оридж, 5/1/3, Яой, соавторство