5/1/3 - продолжение

[...искренне ваш, Прокопян]

Название: 5/1/3
Авторы:  Prokopyan &  Tyrrenian
Жанр: школьная жизнь приправленная ангстом и романтикой
Саммари: Пять лет, одна ночь и три недели.
Рейтинг: NC-17
От меня: чисто развлекательное чтиво


Джин.

Осень пролетела неожиданно быстро. Казалось, совсем недавно еще было тепло, совсем недавно тротуар был украшен золотыми листьями. А еще шли дожди. И лужи, лужи… По ним так приятно ходить. Топать. Чтобы брызги во все стороны. И укоризненные взгляды прохожих…
Сегодня выпал первый снег. Совсем немного. Лишь тонкой пеленой прикрыло землю. И, на этой пелене, - следы прохожих. Самые разномастные. От каблуков, от бутс, ботинок, кроссовок… Что только не носят, оказывается, ученицы и ученики нашей школы! И, да, учителя. Как я мог забыть о них?
А ее сегодня – суббота. И можно спать до обеда. Что я с успехом и проделал. Уже, между прочим, час дня, а я все еще толком не проснулся. Стою у окна в одних пижамных штанах, любуюсь следами на снегу. Они такие… разномастные.
Хотя со второго этажа их особо и не разглядишь…
-Ты, что, только что встал?!
Я вижу в стекле отражение вернувшегося зачем-то в комнату Влада. Невысокий, но все-таки выше меня. И плечи широкие, как и у всех гимнастов… еще у него волосы цвета кофе с молоком и странные, с красным отсветом, карие глаза… И кожа тонкая. Его один раз кот поцарапал… совсем слегка, коснулся когтем кожи… И сразу – кровь. Тяжело ему с такой кожей, наверное…
Повернуться к нему лицом, улыбнуться, приветствуя. И ответить на вопрос, сладко потягиваясь:
-Ага.
Зевнуть, протереть в очередной раз глаза, и прошлепать в ванную, на ходу интересуясь:
-А ты, что, тренировался? Или опять в библиотеке сидел?
Его ответ заглушается шумом воды в ванной. Приходится уменьшить напор, попросить повторить. И услышать, наконец, ответ:
-В библиотеке.
-Слушай, иди сюда. А то умываться одному так скучно, - усмехаюсь.
Он входит, останавливается у самой двери, прислонившись плечом к стене. Смотрит. Странно, но я не чувствую себя неуютно под его внимательным взглядом, хотя обычно такое внимание вызывает неловкость. Влад мне стал почти как брат, как родной. В последнее время я стал замечать, что позволяю ему много больше, чем другим. Наверное, он единственный мой близкий друг.
С чего это такие размышления с утра пораньше? Отгоняю непрошеные мысли прочь. И спрашиваю, перед тем как сунуть зубную щетку в рот:
-А зачем в библиотеку ходил?
Вообще-то его ответ предсказуем и легко угадываем. Конечно же, он ходил ради своей обожаемой физики, нанотехнологий. И зачем он каждую субботу ходит в библиотеку, чтобы читать о них? Мне кажется, что он уже знает обо всех этих нанотехнологиях все. Ну, ладно, не все… Но примерно столько же, сколько и все эти хваленые ученые.
-Нет, ну а зачем, по-твоему, ходят в библиотеку?!
Оп-па, а это уже что-то новенькое. Давно я не слышал в его голосе раздраженных ноток…
-Читают, - пробубнил я с полным ртом и, прополоскав рот, повторил: Читают. Слушай, а что это ты такой раздраженный? Что-то случилось?
Морщится. Выходит, я угадал? Выходит, случилось что-то, причем довольно-таки серьезное, судя по паршивому настроению Влада. А я как-то даже… не знаю, как сказать… забыл, что ли?... не важно… Я как-то упустил из виду, что у него тоже могут быть неприятности.
А он все не отвечал… Молчал, глядя куда-то поверх моей макушки. Это бесило… и заставляло беспокоиться одновременно.
-Влад?
-Да… отец опять звонил. Пытался устроить мою личную жизнь и карьеру.
Ах, вот в чем дело… Его отец звонил. Нет, вы не подумайте, отношения у них хорошие… Просто Влад жаждет независимости, а его родители упорно отказываются это понимать, отказываются, так сказать, отпускать его во взрослую жизнь. Как хорошо, что мои меня туда уже отпустили.
-Ясно, - да, я не умею утешать.
Но утешения Владу и не требовались. Он никогда не любил, чтобы его жалели.
Не знаю, как бы продолжился наш разговор, но в дверь постучали. Влад пошел открывать, я, ополоснув лицо, последовал за ним.
Неожиданным послеобеденным гостем оказался Марк – да-да, тот самый Марк Томпсон, капитан футбольной команды школы, которой мы, кстати, проиграли. Томпсон оказался невероятно хорошим стратегом, чтоб его…
-Привет, - он улыбнулся мне во все свои тридцать два зуба.
И чего он тут забыл?!
Я чуть не сказал это вслух, но все-таки сдержался. Натянуто улыбнулся, ответил «приветом» и вопросительно посмотрел на нежданного гостя, улыбающегося подозрительно радостно.
-Так ты забыл! Я, впрочем, так и думал. Мы же собирались устроить сегодня дружеский матч, помнишь?
Черт! Нет, ну как я мог забыть?! Старый склерозник! Память у меня девичья, чтоб меня…
Кивнув в ответ на слова Томпсона, я бросился переодеваться. Сам себе удивляюсь, но переодеваться я почему-то решил в ванной, хотя, казалось бы, кого стесняться? Все уже все видели,… ибо у самих все то же!
Они о чем-то негромко переговаривались, пока я влезал в спортивную форму. Слов было не разобрать, но, судя по голосам, говорил в большей степени Марк. И чего это он там разглагольствовал?
Любопытство взяло свое. Я аккуратно приоткрыл дверь, прислушался. Но услышал лишь конец фразы:
-…достанется мне.
Интересно, что это ему достанется? Кубок какой-нибудь? Хотя… причем тут кубок – Влад ведь не футболист… Не в теме он, если можно так выразиться. Блин, надо было раньше дверь открыть! Может, разобрался бы, что к чему… А так… Еще хуже стало. Еще любопытней…
-А подслушивать, между прочим, нехорошо, - Томпсон заметил меня, подглядывающего под дверью.
Густо покраснев, я потупил взгляд – смущенная девица прошлого столетья! – и вошел в комнату, стараясь не смотреть в глаза рассекретившему меня парню. Прошел мимо него, остановился у самой двери:
-Ну, ты идешь? Или теперь мне тебя ждать придется?
-Не придется, сладкий, - я прямо по голосу слышал, как он ухмыляется!
«Сладкий»?! Ну что за черт?! Почему все парни так и стараются назвать меня этим приторно-слащавым эпитетом?! Бесит же!
Этот еще и руку на плечо положил. А рука, между прочим, не такая уж и легкая. Чертов самовлюбленный эгоист с явной манией величия! Прицепился же… Ну что ко мне все парни цепляются? На зависть девчонкам, блин…
Его руку со своего плеча я стряхнул только в коридоре. И даже пальчиком пригрозил (как же это, наверное, глупо выглядело со стороны!):
-Не. Смей. Меня. Трогать.
-Ой-ой, какие мы страшные!
Эта скотина щелкнула меня по носу! А я вел себя как ребенок… чуть не набросился на него с кулаками, несмотря на явные его преимущества. Нет, ну не дурак ли?
Он перехватил мою руку, вцепился в запястье стальной хваткой: вроде бы и не больно, но ведь и не вырвешься же! – и, по-прежнему улыбаясь, заметил:
-Вот не надо рукоприкладства! За это тебя по головке не погладят…
Ну, что ж, он был совершенно прав. В этой школе драк не любили. Строгие правила как бы.
Пришлось поспешно брать себя в руки, затаптывать в душе замашки дворового мальчишки и, засунув руки в карманы спортивных штанов, плестись в спортзал, куда – впервые в жизни! – идти совершенно не хотелось.

Влад

- Ты для него всего лишь друг. Джин достанется мне… - тяжело смотреть вот так, снизу вверх. Тяжело, но приходиться. Равно как и признавать свое поражение, на которое обрек себя сам. Стоило Марку, кинув мне на прощание взгляд победителя, хлопнуть дверью, я сполз по стене, глотая непрошенные слезы. Нет, все верно. Мы с Джином совершенно не созданы друг для друга, несмотря на мои чувства к нему, а значит… Значит не стоило и пытаться стать ему кем-то большим. И пусть мне плохо, тяжело, до одури больно, но я не могу позволить даже любимому человеку разрушить собственное будущее. Наверное, это эгоизм. Наверное, я – самая жуткая сволочь, когда-либо рождавшаяся на земле, но сейчас мне хотелось думать только об удовлетворении своих желаний.
Сдернуть покрывало с кровати Джина, зарыться носом в пахнущие им простыни и дышать, впитывать в себя этот запах, иллюзорное тепло его тела, тихое дыхание. Следом за фантазиями пришло возбуждение, изменив их твердой рукой. Теперь я был в кровати не один. Пробегался пальцами по чувствительной коже ребер (я помнил, как Джин отреагировал однажды на мое случайное прикосновение), целовал мягкие губы, дышал его теплом и желанием, чувствуя, как он прижался ко мне бедрами, выдавая свое возбуждение. Краешек простыни как-то оказался под задравшейся рубашкой, слегка царапнув кожу живота, и заставил меня со стоном выгнуться, запрокидывая назад голову в тщетной попытке сдержать стон. Как хорошо, что я один…
Хорошо, что можно ласкать себя в облаке ароматов Джина, предаваться своим фантазиям без страха быть раскрытым, на секунду поверить в реальность своих грез… Быстродействие микросхемы измеряется в наносекундах… Как много времени мы тратим на всякие глупости! Как бы мне хотелось перейти в другой пласт течения времени, чтобы эти мгновения длились бесконечно…
Скользнувшие по телу узкие ладони, тепло его губ на моей коже, быстрые поцелуи-укусы от мочки уха до паха, и ловкий язычок, творящий безумства. Если бы мне было дозволено, я был бы готов отдаться ему, но…
Команда Джина проигрывала старшеклассникам с разгромным счетом несмотря на попытки капитана противников помочь малышне. Отвратительная тактика, никакой слаженности действий, абсолютно несерьезное отношение к игре… Поэтому-то я и не любил футбол: слишком многое зависит в нем от действий других. Куда как лучше вспарывать воздух в одиночном полете, даже если за все ошибки отвечать приходится тебе.
- Влад? – кажется, Джин сильно расстроился из-за проигрыша. Вон и пламя азарта в глазах поутихло, и даже вымученная улыбка только портила его. Я не должен был приходить, но так надо.
Сняв первое напряжение, я долго смотрел в окно, борясь с желанием закурить. Сигареты всегда лежали в ящике стола Джина, он иногда любил посидеть на подоконнике, пуская в темноту колечки дыма… А я не взял. Не из-за того, что так уж заботился о своем здоровье, просто не хотел отвлекаться от принятия решения. За окном начинался снегопад.
Джин всегда любил осень с ее золотыми листьями, лужами под ногами, свинцом туч, изредка прорывающемся на людские головы дождем… А я любил Джина. И никогда не уставал любоваться сменой сезонов. Как рассыпается ковром жухлая листва, как шуршит она свои песни под ногами прохожих… Скованные первым ночным морозом лужи поутру, хлещущий по лицу ветер… первый снег, что тает, едва касаясь еще теплой земли… Зима, весна, лето, осень. Все они прекрасны до безумия в своем совершенстве и непостоянстве. Но никто из них не сравнится с Джином…
А за окном начинался снегопад. Тот, который продлится пару дней и укроет плотным покрывалом землю, отсекая осень от зимы. Что она принесет с собой? Как всегда: холод, искристые кристаллы льда, ожидание Рождества… и жажду весенней капели. Так должно быть, и так будет. Круговорот природы незыблем, а значит, и моей жизни нужно подчиниться ему. Сделать не то, что хочется, а то, что будет правильно…
Поэтому я стоял в спортивном зале школы перед самым любимым мне человеком, чтобы сказать ему:
- Все будет хорошо. Правда… - конечно, он не поверил. Попытался взглядом добиться от меня чего-то более существенного, чем пустые слова, но… я уже увидел свою цель. Прости, милый, так будет лучше для тебя. – Марк!
Старшеклассник и так явно двигался в нашу сторону, поэтому он только ускорил шаг, услышав мой оклик, и насмешливо улыбнулся, останавливаясь рядом:
- Надо же, кто почтил нас своим присутствием… И чего же вам надо?
- Я… - черт, ну почему Джин не мог просто убраться в раздевалку к парням? – Я хотел поздравить тебя с победой и… поговорить. Наедине.
Мда… такого они оба не ожидали. И смотрели на меня изумленно-обижено. Джин-то понятно почему, а вот с Марком что?
- Ну что же… пошли в тренерскую.
И мы пошли. Оставив моего друга растерянно смотреть нам вслед. «Если бы ты знал…»
- Итак, - старшеклассник оперся бедром о стол и демонстративно скрестил руки на груди. – о чем ты хотел поговорить?
- Рассказать, - поправил я парня и. дождавшись знака, что он внимательно меня слушает, продолжил. – О том, что Джин любит осень. Не за воспоминания о лете, а за возможность прогуляться по лужам… И мне потом приходится лечить его от простуды. Он до безумия любит мандарины и готов их есть килограммами, но ненавидит апельсины, хотя я не вижу принципиальной разницы. Джин готов положить свою жизнь, чтобы стать профессиональным футболистом и не считает себя красивым… А еще у него родинка между лопаток и…
- Зачем мне это знать?
- Ты же сказал, что хочешь его. Значит, тебе понадобятся средства… - спустя мгновение я оказался притиснутым к стене, а Марк недоверчиво искал моих глазах следы лжи.
- Тебе с этого какой прок?
- Просто я хочу, чтобы он был счастлив…
- Кто? – в приоткрытую дверь всунулась голова удивленного Джина. Блин…

Джин.

Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Чтобы Влад ходил секретничать с каким-то там Марком… И от кого секреты?! ОТ МЕНЯ! У Влада, оказывается, могут быть от меня какие-то секреты…
Честно борясь с любопытством, я прошелся по периметру спортзала, иногда останавливаясь и честно пытаясь поднять «боевой дух» остальным игрокам. Но с моей кислой миной это удавалось не очень, а потому я вскоре перестал доставать бедных футболистов и отправился в тренерскую – туда, куда, по моим расчетом, ушли Влад с Марком.
Мои расчеты, слава богу, оказались верными. Они негромко переговаривались о чем-то. А дверь была так удачно приоткрыта… В общем, я снова не удержался. Везет мне в последнее время на подслушивание их разговоров…
-Тебе с этого какой прок?
-Просто я хочу, чтобы он был счастлив…
Боясь, что меня и в этот раз раскроют, я решил не подслушивать долго. Потому и заглянул в помещение, спрашивая заинтересованно:
-Кто?
Мне действительно было интересно, о ком они разговаривают. Да что они вообще делить-то могут?! Они, между прочим, с самого начала знакомства восприняли друг друга в штыки. Так смотрели друг на друга… исподлобья. А тут вдруг как-то неожиданно помирились, начали кого-то делить, а теперь еще и желает этому кому-то счастья…
Марк стоял ближе к двери, и я, войдя, оказался стоящим к нему практический вплотную. Посему ему оказалось очень легко приобнять меня за плечи, прижать к себе в легком объятии и, усмехнувшись, ответить на вопрос:
-Ты, конечно. Мы же тебя любим… по-дружески, - запрокинув голову назад, я посмотрел ему в глаза. Хитрый взгляд его не предвещал ничего хорошего… - И не только по-дружески…
Его рука с моего плеча переместилась на талию, пальцы забрались под футболку, погладили живот… Щекотно… Дернувшись, я вырвался из его мягкого объятия и встал рядом с Владом, неожиданно спокойно наблюдавшим за всеми этими… приставаниями. Только не говорите мне, что они сейчас делили меня… И Влад дал свое августейшее благословение на наши «отношения»? Куда катится мир…
-Я же, кажется, уже говорил тебе,… чтобы ты даже не думал прикасаться ко мне?
В ответ – только усмешка. Очередная. Чертов самодовольный чеширский кот!
-А я и не думаю… - шаг ко мне, - я беру и… - еще шаг.
Он провел пальцами по моей щеке – я вздрогнул, но даже и не подумал о том, чтобы отойти, - взял меня за подбородок, заставляя запрокинуть назад голову, посмотреть снизу вверх в его светло-карие глаза…
Дверь тренерской захлопнулась, возвещая о том, что Влад решил оставить нас одних. Жаль… Если бы он оставался здесь, я был бы уверен, что этот… извращенец не будет слишком уж активно приставать, а теперь…
У него оказались неожиданно мягкие губы. Губы, с привкусом мяты, не особо мною любимым.
Поцелуй получился неожиданно нежным и осторожным. Мне было позволено оттолкнуть его в любой момент, но… я, почему-то, не оттолкнул. Не ответил, да, но и не оттолкнул.
А потом дверь тренерской распахнулась – я буквально отскочил от Марка, и тут же густо покраснел. На пороге стоял… Том. Тот самый парнишка, смотрящий на меня как кот на сметану. Извращенец чертов…
-Тебе что-то нужно? – спокойно поинтересовался Томпсон, словно бы и не был практически застукан за поцелуем со мной.
-Да нет, - брюнет пожал плечами, - просто там Джина все обыскались…
-Я… - я попытался было вставить в их диалог хоть слово, но моя жалкая попытка не была замечена.
-Он скоро придет. И чем быстрее ты покинешь тренерскую, тем быстрее это случится.
Том только кивнул в ответ на его слова и вышел из комнаты. Но все-таки посмотрел на меня своим странным, невыносимым, голодным взглядом… И интуиция завопила о том, что с этим мальчишкой надо что-то делать, иначе проблем не оберешься… Но одновременно с интуицией заговорил Марк. И почему-то слушать я стал именно его.
-Тебя смущает этот парнишка, не так ли?
Я нахмурился, словно бы не понимая, о чем он говорит. На самом деле понимал, конечно. Конечно, Марк не мог не заметить эти чертовы взгляды, мучавшие меня с начала учебного года. Ну и, естественно, он сделал свои выводы, правильные, как мне кажется.
Не дождавшись моего ответа, капитан продолжил:
-Знаешь, почему к тебе так тянутся парни, но на тебя практически не смотрят девчонки?
Я хотел было сказать, что он не прав – девчонки на меня очень даже смотрят. Вот, например, та, что конфеты под дверь таскает со своими дурацкими валентинками. Она еще на каждый матч приходит, и пытается ко мне подойти – утешить ли, или поздравить с победой – не важно. Мне все как-то удается от нее удирать…
Но вопрос, видно, был риторический, потому как, стоило мне открыть рот, как Марк тут же продолжил свой проникновенный монолог.
-Потому что тебя хочется трахать. Ты даже не представляешь, как. Хочется, чтобы ты отвечал на поцелуи, стонал, краснел, слушая, что хочется с тобой сделать вот прямо сейчас, в этот самый момент…
-Заткнись!
Я пулей выскочил из тренерской, налетел на стоящего под дверью – я даже не задумался о том, что он мог там делать – Тома, вбежал в холл... И там, под взглядами любопытствующих учеников и учениц, замер, перевел дыхание. Чтобы уже спокойно подняться по лестнице на второй этаж.
Влад был в нашей комнате. Сидел за компьютером, писал какой-то там реферат. По физике, скорее всего. Остальные рефераты он скачивает из интернета, лишь слегка изменяя их текст.
Он даже не обернулся, когда я вошел. Все так же сидел и набирал этот свой скучный текст…
-Почему ты ушел?
Он не ответил. И только тот факт, что его пальцы перестали стучать по клавиатуре, доказывал, что он услышал.
-Почему ты ушел?! – я повысил тон.
Но он молчал. Черт, да что же здесь происходит-то?!
Злой донельзя, я прошел в ванную. Стянул с себя футболку, кинул в корзину для грязного белья. И замер, глядя на свое отражение в зеркале.
Черт, ну что во мне такого?! Обыкновенный ведь худой коротышка! И почему им всем хочется меня…
-Что он сделал?
Голос Влада заставил меня вздрогнуть. Он стоял в дверях в ванной и глядел на меня совершенно ничего не выражающим взглядом. Но его голос… все-таки дрогнул, когда он спрашивал. Что, не так-то легко отделаться от привычки меня опекать?
-А тебе-то какое дело? – пробормотал я, отвернувшись от него, уставившись невидящим взором в зеркало. – Ты же меня ему отдал, как чертово переходящее знамя.
-Что он тебе наговорил?!
Достал. Ну зачем же так орать. Сам же решил от меня отделаться. Счастья он мне желает… А у меня спросить было сложно?!
Я все-таки посмотрел на него. Я все-таки ответил.
-Что меня хочется трахать. А теперь отъебись от меня, будь добр.
Он вышел из ванной. Но из комнаты не ушел. Сначала… сначала ужасно хотелось выпереть его в коридор или куда подальше. Побыть одному. Но… знаете, оказывается, я успел так к нему привыкнуть…
Выйдя, наконец, из ванной (спустя примерно двадцать минут), я подошел к Владу, сидящему с книгой на кровати. Сел рядом, забрал книгу из его рук, отложил в сторону…
Он никак не реагировал на происходящее. Ничего не сделал, ничего не сказал, когда я, произнеся что-то вроде «Ты ведь не против?» и не получив ответа, лег рядом, залез к нему под одеяло, положил голову к нему на плечо.
-Что ты делаешь? – спросил он, когда я, устроившись поудобнее, закрыл глаза.
-У меня депрессия, - сказал я первое, что пришло в голову. – Мне хочется ласки, заботы и любви.
-Ааа… А почему ты думаешь, что я тебе их дам?
Нет, ну не глупый ли вопрос?
-Потому что ты – мой лучший друг.
И этим все сказано.

Влад.

Порою арктические льды тают, дробясь на миллионы маленьких айсбергов, что образуют на темной глади океана причудливый узор. Их уносит от полюсов все дальше и дальше, туда, где жадное до развлечений солнце превратит величественные глыбы в прозрачную воду у ног нищего рыбака. А где-то на краю земли все так же будут искриться и переливаться равнодушные ко всему снега, приветствуя холод и небо. Чтобы не знать, что за пределами их мира, чтобы не видеть, как плавятся алмазные грани айсбергов в теплых течениях океанов… Так же и Джин. Чистый, невинный, манящий. Он словно изящнейшее из украшений и стихийное бедствие в одном лице. Человек, который не знает истинных желаний своего друга… которому плевать на все, кроме собственных переживаний. За то и любим.
Мне нравилось, что сосед никогда не обращал внимания на мои взгляды, на то, как я замираю, оказавшись слишком близко от него, как ревную к членам его команды. И это хорошо. Потому что можно притворяться другом, любить и… идти своей дорогой, независимо от такого привлекательного мальчишки. Так проще. Если бы он хоть раз в жизни позволил себе приглядеться к лучшему другу, то возникло бы слишком много вопросов и, не дай бог, чувства. То, что было совершенно лишним в моей жизни.
Осторожно отодвинув от себя забавно посапывающего во сне джина, я выбрался из кровати и принялся одеваться. Забавно, но именно этот идиотский поступок любимого расставил все точки над е. в разворачивающейся пьесе у меня роль второго плана, массовки, если не рабочего сцены, а значит… а значит, пора вдолбить в голову второму главному герою порядок действий.
Найденные еще днем сигареты оказались как нельзя кстати, а вот зажигалку пришлось заменить спичками. Жалко.
Вообще, на меня вдруг нахлынуло довольно странное настроение: наверное, впервые за все время учебы в этой школе я не хотел быть рядом с Джином. Даже наоборот, желал бы никогда с ним не встречаться, потому что… потому что такое невнимание к своей персоне откровенно обижало, но не выговаривать же это все соседу? Поэтому доставалось небольшой нише под крышей школы, о которой, к счастью, не знал даже Джин. Именно здесь я мог побыть совершенно один довольно долго, именно здесь мне позволялось плакать и страдать, именно здесь я принимал самые важные решения своей жизни. Как, например, это… Никогда. Никогда больше не позволять себе даже в малости зависеть от Него. И пусть предает тело, пусть в сны раз за разом прокрадываются мысли о образы, но… рано или поздно это пройдет, оставив за собой след разочарования и боли. Так пусть лучше все это достанется кому-то другому.
Окурок, вертясь в густеющем от темноты воздухе, полетел вниз, а следом за ним вился тонкой лентой синеватый дым. Вот так и проходит любовь, Джин. Эйфория от наркотических веществ сменяется горьким привкусом, следом последняя попытка урвать кусочек блаженства, а после… остается лишь растворяющийся в воздухе будущего дым. И пусть мои чувства так просто не пройдут, но я постараюсь справиться с этим без тебя. И пусть в моих грезах ты по-прежнему будешь стонать и выгибаться под чувственными ласками, но тебе нет места в моей жизни. Даже если для этого мне придется сжечь все мосты с этой частью жизни, не сомневайся, милый, я сделаю это. Через боль, через слезы, через пересохшее от сигаретного дыма горло.
- Ты? – распахнувший дверь Марк был донельзя удивлен моим приходом. Еще больше его поразил мой нахальный взгляд и поведение, далекое от идеала. А я был пьян. Пьян бессонной звездной ночью под крышей школы, пьян безумной болью где-то в груди от окончательной потери любимого человека… пьян от одуряющего чувства свободы, которое было лучше пяти оргазмов сразу.
- Я. Поговорить нужно.
- По-моему, ты уже все сказал, - старшеклассник пытался язвить, но мне впервые в жизни было плевать. Осталась только цель, которой нужно добиваться, и бурлящий в крови адреналин после не совсем удачной попытки взобраться на крышу. Ну подумаешь, соскользнула с обледенелого карниза рука, я же успел уцепиться второй за неровную кладку стены. Точно так же, как ранее цеплялся за свои чувства к Джину…
- Сказал, но, видимо, до тебя не дошло. Ты что ему ляпнул, придурок, про «трахать»?! это же надо додуматься – заявить подобное парню, который пытается считать себя натуралом! – ох, а в тренерской неожиданно хорошая акустика… Плевать, в общем-то. – Ты бы ему еще про позы рассказал, чтобы Джин совершенно уверился в твоем идиотизме.
- Не зарывайся, сопляк! – Марк неожиданно оказался слишком близко ко мне и одним движением усадил на стол, вставая между моими раздвинутыми ногами. Балбес… - Ты уже отдал мне Джина, так что отойди в сторонку и не рыпайся, а не то…
- Не то, что? – я сошел с ума. Определенно. Не от здравого же рассудка я оплел ногами бедра парня, притискиваясь к нему слишком интимно. И не от здоровой фантазии скользнул рукой под полу форменной рубашки, играюче обжигая кожу прикосновениями пальцев.
- Пытаешься соблазнить МЕНЯ? – подобный «угрожающий» тон от полностью зависимого от родителей и окружающих парня меня откровенно рассмешил, позволив Марку обхватить мою голову руками и прошептать почти в губы. – Ты играешь с огнем…
- Не пугай, я уже пуганый, мальчик… Либо целуй, либо выслушай уже меня внимательно.
Наверное, мы бы даже поцеловались. Потому что один не хотел уступать младшему, а второй… я был совершенно неадекватен и не отвечал за свои слова и поступки. Наверное, это был бы лучший поцелуй из всех, но…
- ВЛАД??? – Джин стоял на пороге тренерской, удивленно и обижено хлопая длинными ресницами, а я совершенно истерически заржал. Де жа вю, мон шери. Вот только в прошлый раз уйти пришлось мне, а в этот…
- Малыш, - мягко произнес Марк, не делая попыток отстраниться от меня, - подожди нас немного за дверью. Мы тут чуть-чуть подеремся сейчас и быстренько выйдем.
Конечно, он не поверил. Но вышел, кинув напоследок такой взгляд, словно хотел медленно расчленить обоих на мелкие кусочки.
- Тебе не кажется, что Джин ревнует? – наверное, я совсем обнаглел, раз позволил себе положить голову на плечо старшеклассника.
- Интересно, кого к кому?
- Боюсь, он и сам не знает ответа на этот вопрос, милый.
«Милый» возмущенно фыркнул и все-таки отстранился, присаживаясь на стул напротив:
- Итак, что ты хотел сказать?
- Только то, что для полной капитуляции Джина нам нужно нейтрализовать новичка… Слишком уж парень сильно запал на нашу общую головную боль.
- Кто бы говорил…
- Я способен держаться себя в руках, а этот… Не нравится он мне, хоть убей, - я уже собрался выходить, когда в голову марку пришла идея:
- Почему бы ТЕБЕ не соблазнить его?
- Совсем дурак? – пришлось даже обернуться, чтобы кинуть в парня презрительный взгляд. – Спать с ненормальным? Увольте.
- Тогда что?
- Хм… Джин-то твой, вот ты и думай.

Джин.

Я ждал. Черт, ну почему я решил все-таки подождать за дверь?! Почему не ушел, а? Идиотизм… Полнейший… Эти двое… Два самовлюбленных идиота, которые пытаются сделать что-то со мной, обсуждают меня, словно, мать вашу, вещь какую-то!
Бесит. Ворваться бы сейчас туда, чем бы они там не занимались, и сказать обоим, что я о них думаю. Но я не иду. Трушу. Стою у двери, пытаясь разобраться в нахлынувшем при виде этой обнимающейся парочки чувстве. Черт, ну неужели я ревную? Не может быть. Они же… Владе же просто друг. А я ведь не собственник, мои друзья могут дружить или встречаться с кем захотят… Тогда, что, я приревновал Марка? Ужас… Нет, ну как я могу приревновать того, кто меня совершенно невыразимо бесит?! Осталось только вспомнить, что «от любви до ненависти один шаг». И наоборот, да…
Они выходят минут через десять. У обоих вполне приличный вид. Они точно не дрались, а вот насчет «не целовались» я все-таки немного сомневаюсь. Хотя навряд ли. Влад же Марка на дух не переносит. Не переносил, по крайней мере. Судя по сегодняшней сцене…
-Заждался, котенок?
Достал. Ну, нельзя со мной как с нормальным человеком обращаться, а не как с девушкой из института благородных девиц?!
Марк, уже, наверное, привычным жестом, приобнял меня за плечи, прижал к себе. Чертов собственник. Нет, я понимаю, был бы я его… кхм… парнем, а сейчас-то он какое право имеет меня обнимать на виду у всей честной толпы?!
-Что-то вы быстро… «подрались», - заметил я, сбрасывая его руку со своего плеча.
-Мы ради тебя спешили, - он легким движением взъерошил волосы на моей голове.
Вы даже не представляете, с каким трудом я подавил в себе порыв наорать на него, а лучше – подраться. Было чудом даже то, что я ничего не сказал в ответ, а просто поспешил убраться от чертового извращенца подальше. Но, видимо – не судьба.
У входа в раздевалку стоял, явно дожидаясь меня, Том. При виде меня, глаза его загорелись маньячным блеском… Ладно, шучу. Глаз его издалека было не разглядеть, к тому же, я старался в них не смотреть.
И вот именно в этот момент я искренне порадовался, что Марк не отвязался от меня, а шел следом, примерно на расстоянии трех шагов. Увидев Тома, он быстро догнал меня, схватил за руку и буквально втащил в раздевалку, захлопнув дверь прямо перед носом несостоявшегося маньяка.
А потом все пошло совсем уж не по плану.
Потому что в раздевалке мы оказались совсем одни. Потому что Том не влетел туда следом за нами, стоило нам отойти от двери. Потому что Марк оказался совершеннейшим психом, причем явно озабоченным…
Он подхватил меня на руки – что я ему, девчонка?! – поставил на скамью, так, что я оказался ненамного ниже его, а потом, прижав к стене за моей спиной, поцеловал. Скамья покачнулась, я, боясь упасть, вцепился в его плечи, но он расценил это, видимо, как согласие на продолжение. Он залез рукой под мою футболку, лаская-поглаживая, щекоча, заставляя сердце биться в учащенном ритме, а дыхание и вовсе сбиться. Он целовал, жадно, невыносимо страстно, словно бы поцелуй был последний в жизни. Он целовал в губы, касался губами шеи, слегка покусывая, руки его поднимались все выше по моей груди, чтобы всего лишь один раз коснуться сосков и резко опуститься вниз, замереть у резинки шортов. Рука его опустилась ниже, погладила… вот, черт, когда я успел возбудиться?!
Я честно попытался отстраниться, уперся ладонями в его груди, пробормотал невнятно, что-то в духе:
-Не надо. Сюда ведь войти могут в любой момент.
Но он проигнорировал весь мой лепет. Рука его пробралась за резинку плавок, я ощутил прикосновение его нежной, горячей кожи к моему члену. Стон невольно вырвался из груди, а потом… Потом я просто перестал соображать.
Все вылетело из головы, я совершенно не помню, что происходило в тот момент, ничего, кроме странных размытых образов в памяти.
Я кончил ему в руку. Он слизнул мою сперму со своего пальца, усмехнулся как-то странно и прошептал, склонившись ко мне:
-А ты вкусный…
Его слова заставили мня покраснеть.
А он, подхватив меня, и до того практически висящего на нем, на руки (я больше не возмущался – просто не было сил), отнес в душевую. Только там он, наконец, разделся сам (я честно старался не опускать взгляд и не смотреть на то, что там у него между ног) и помог раздеться мне. А потом… Это была сущая пытка. Его руки были везде. Вообще везде. Он намыливал, смывал, поглаживал…
Невыносимо.
Его прикосновения, его шепот, губы, словно бы нечаянно касавшиеся моей кожи… Это было невыносимо. Невыносимо приятно.
Когда я вернулся в комнату, Влад был там. Он честно пытался читать книгу, когда я пришел, но взгляд его все чаще соскальзывал со строчек на меня, выглядевшего, как мне кажется, невероятно удовлетворенным.
Он не стал задавать никаких вопросов. Он все понял, наверное. Понял по моему внешнему виду, понял, увидев, что Марк проводил меня до комнаты…
И уверился в своих предположениях на следующее утро. Самое, кажется, страшное утро в моей жизни.
Утром в дверь постучали. Я ожидал увидеть за дверью привычную уже коробку конфет, что так часто оставляла мне моя «тайная» поклонница. Вместо коробки обнаружился пакет с какими-то розочками. А в пакете…
В пакете лежала кипа фотографий «компрометирующего содержания». Я и Марк. Я и Марк у стены раздевалки, в тренерской, в душевой… Господи, да как это заснять-то было можно?!
Швырнув кипу на свою кровать – часть фотографий разлетелась по полу, - я вышел из комнаты, наверное, слишком громко хлопнув дверью. Мне было нужно, невероятно нужно поговорить с Марком.

Влад.
«Чудо нужно заслужить. Доказать всему миру, и прежде всего себе, что ты достоин его. Но чудо нужно еще и уметь видеть. Потому что это та самая крохотная частичка нашей жизни, которая придает смысл всему человеческому существованию в принципе. Даже если сердце разрывается от невыносимой нежности, даже если по душе раз за разом проходятся острыми когтями, оставляя кровавые раны… даже если все это делается тем самым чудом. Надо верить и с благодарностью принимать эти уроки.
Ты – мое чудо, Джин. Хрупкий, ломкий, слишком наивный для современного мира, ты вел меня за собой все годы учебы в школе, неосознанно вынуждал становиться лучше, идти все выше, все ближе к собственной мечте. И я люблю тебя… пусть и сознательно толкаю в объятия другого. Но делаю это лишь потому, что нельзя приручить чудо. Когда мы обещаем ему заботу и нежность, сжимая трепетное тельце в ладонях, когда клянемся исполнять все его прихоти и желания, уверенной рукой предлагая все необходимое для жизни… оно испуганно сжимается в горячей клетке человеческих ладоней и безмолвно просит только об одном – свободе, которую жадное человеческое сердце не может дать. Я же отдаю тебе весь мир, мой милый. Без остатка…»
Невозможно доверять человеку больше, чем я доверял Джину, невозможно больше хотеть и желать кого-либо, но перед нами простирались разные пути, и я хотел увидеть, что меня ждет. В моих мечтах по серебристо синей глади моря проплывали огромные лайнеры, небо отражалось в кристальных озерах, и над бескрайними лесами Амазонки царило ошеломляюще звездное небо. И там, за горизонтом, за пределами мира было что-то еще, неизведанное, великолепное… достойное того, чтобы ради него оставить любовь.
«Милый Джин, ты даже не представляешь, ЧТО подарил мне одним только фактом своего существования, такой редкой улыбкой, испуганно распахнутыми глазами, каждым своим вдохом, жестом, взглядом… И единственное, что я могу позволить себе – это сохранить возникшее чувство в своей памяти как можно дольше. Чтобы поделиться им с тем, который ждет за горизонтом…»
Мне было безумно страшно вот так отказываться от чуда, отдавать его другому. Я опасался, что обмен может оказаться неравноценным, что мои фантазии и романтические бредни о недостижимых сейчас звездах таковыми и останутся… Но так хотелось хоть раз рискнуть. Я сидел в нашей комнате, бездумно глядя в учебник, и как полный идиот улыбался. Потому что успел, осмелился выбрать между будущим и любовью…
А потом вернулся до безумия довольный жизнью Джин, и все как-то само собой встало на свои места: мне не дано было сделать его счастливым, потому что я сам оказался рабом любви к этому пока еще нескладному мальчишке. А вот Марку это было под силу. Именно старшеклассник должен был стать для моего соседа ведущим парусом… если хватит смелости, если сумеет удержать это чудо в руках и не обжечься.
- Влад… - Марк, как наглядное подтверждение поговорки «о нем вспомнишь…», стоял на пороге нашей комнаты, несколько растеряно сжимая в руках стопку фотографий. Впрочем, я уже знал, что на них – успел разглядеть копии, присланные кем-то Джину. – Зачем ты это сделал?
- Что? С ума сошел? – признаться, меньше всего сейчас я ожидал обвинений в свой адрес.
- Это же ты сделал фото! Только ты знал, куда мы идем, только тебе это выгодно! – парня явно плющило не по-детски, поэтому пришлось для начала съездить ему по роже, а уже потом, увернувшись от ответного удара (такой попадет один раз – и прощай моя челюсть на пару недель), выплеснуть на него стакан воды. – Ты… ты…
- Я не делал этого.
- Кто тогда?! Ты хоть понимаешь, что будет, если эти фото увидит хоть кто-то? Ладно меня отчислят, так твоему любимому Джину придется до конца обучения обслуживать различных уродов! И тебе не удастся его защитить в одиночку!
- Я. Этого. Не. Делал! – я усадил Марка на свою кровать и, примостившись с краю, принялся объяснять. – После нашего разговора, я почти весь вечер просидел в библиотеке и вернулся буквально за пару минут до Джина. Можешь проверить – на камерах слежения запечатлены мои занятия. Так что даже если бы захотел, я не мог этого сделать. А доверять такое дело сообщнику – глупо. Он мог бы меня самого шантажировать…
- Кто тогда?
- Давай думать.
- Давай, - похоже, парень пришел в себя после потрясения и расслабленно откинулся на подушки. Гад, а мне куда? – Если это не твоих рук дело, то остается несколько вариантов: мои поклонники, новенький из вашего класса и та таинственная незнакомка, которая таскает Джину конфеты.
- Эй! Откуда ты про нее знаешь?!
- Я знаю о нем ВСЕ! Не в том дело. Мои поклонники на такое просто не пошли бы… или пошли бы, но значительно раньше. Согласись, за три года, что я встречаюсь в основном с парнями, можно было бы наснять компромата выше крыши. Так что это кто-то со стороны Джина.
- Ну нет, - я отрицательно качнул головой. – А как насчет версии, что твой последний любовник решил отомстить таким образом?
- Ему это не выгодно: меня же исключат, если прознают.
- ЕСЛИ прознают… И потом, возможно, парень хочет просто доставить тебе крупные неприятности и не рассчитывает на продолжение отношений.
- Твою мать, ты прав… - Марк сердито нахмурился и вскочил с кровати. – Так, я проверю возможные варианты со своей стороны, а вы с Джином займетесь своими ребятами… кстати, где он?
- Джин? Понятия не имею. Я думал, он к тебе пошел, но раз ты тут…
- Блять…

@темы: оридж, 5/1/3, мое, Яой, соавторство