Финал.

[...искренне ваш, Прокопян]

Название: 5/1/3
Авторы:  Prokopyan &  Tyrrenian
Жанр: школьная жизнь приправленная ангстом и романтикой
Саммари: Пять лет, одна ночь и три недели.
Рейтинг: NC-17
От меня: чисто развлекательное чтиво

Джин.

Три недели. У нас было всего три недели. Я никогда не думал, что этого может быть мало. Мало просто для того, чтобы просто побыть рядом с Владом, но не в качестве друга, а в качестве бойфренда. И было плевать, что наши отношения обсуждала вся школа. Нас же, в конце концов, не выгнали из школы. Подумали, наверное, что перебесимся. Но мы были уверены в обратном.
Все хорошее имеет тенденцию заканчиваться быстро. Вот и эти дни, отведенные нам с Владом, закончились, не успев толком начаться. Каждый день пролетал незаметно, наполненный для меня им. Нашими разговорами, признаниями, поцелуями и много большим, нежели поцелуи.
Сегодня все это должно было закончиться. В последний день экзаменов.
Переводные и выпускные экзамены по графикам проведения не совпадали. Выпускные начинались ровно на час раньше. Поэтому, пожелав Владу удачи и выпроводив его из нашей комнаты, я смог остаться один, чтобы все спокойно обдумать. Готовится, повторять что-то, когда перед, собственно, аттестацией остался всего час, не было смысла, а потому мои мысли ушли далеко от литературы.
Конечно же, я думал о нас с Владом. Эта тема не выходила у меня из головы в течение последних трех недель, я просто не мог не думать о том, кого до сих пор называл лишь другом. Все эти дни я все больше и больше привязывал себя к нему, я становился от него зависим. Я все сильнее боялся того момента, когда мне придется остаться одному. Мне предстояло заново учиться быть независимым от него, быть одному. Но как… Господи, как он мог обречь меня на это, о чем мы только думали, когда решили «оторваться напоследок»?! От этого нам стало только хуже…
Я ненавижу прощаться. Потому что это больно, до слез. Плакать при Владе я больше не хотел. Да и не только при нем. Пора было учиться скрывать свои эмоции. Так положено во взрослой жизни, в которую, хочешь, не хочешь, а приходилось вступать. А так хотелось подольше побыть ребенком!
Я ненавижу прощаться. Влад, как оказалось, тоже.
Я сдал экзамен раньше всех. Вызвался отвечать первым, даже толком не зная ответа на билет. Стоял перед преподавателем и импровизировал, как мог, с каждой секундой вспоминая все больше фактов. У меня хорошая память. Только благодаря ей я получил свою пятерку и буквально выбежал из кабинета. Учитель, наверное, подумал, что это я так рад из-за пятерки. На самом деле я просто надеялся, что Влад успеет поскорее сдать свой экзамен, и я уже очень скоро увижу его снова. Господи, да я ведь даже успел соскучиться!
За дверью кабинета меня ждал Марк. Я не сразу понял, что он пытается сказать мне. Мозг просто отказывался воспринимать нежелательную информацию. Но, постепенно, до меня начинал доходить смысл сказанных Марком слов.
-Он уехал. Собрал вещи и уехал попрощаться с родителями уже, - он уже в который раз посмотрел на часы, - пятнадцать минут назад. Просил не говорить тебе до вечера, вечером у него самолет…
-Он… что? – я с трудом заставил себя говорить.
-Уехал.
Я не мог поверить в то, что он сказал. Мне надо было убедиться, проверить…
Оттолкнув Марка с дороги, я сломя голову понесся наверх, к нашей комнате. Дверь оказалась не заперта, хотя я прекрасно помнил, как поворачивал ключ в замочной скважине. И, открывая дверь, я почувствовал какую-то смутную надежду на то, что…
-Влад?
Я замер на пороге комнаты. Я не мог, я не желал верить, что его там нет. Я не хотел понимать, что он уехал, старательно не замечал отсутствия постельного белья на его кровати, его вещей на письменном столе. И только открыв шкаф, увидев, что его одежды там нет, я осознал в полной мере масштабы случившейся катастрофы.
Он уехал. Не сказав ни слова, не оставив никакой записки, не прислав смски… Он даже не чиркнул на каком-нибудь тетрадном листке это чертово слово «Прощай»!
Идея пришла в голову ни с того ни с сего. Ведь можно же просто позвонить, правда? Набрать дрожащими пальцами номер его мобильного, переждать долгие гудки, чтобы услышать его голос, и это спокойное, такое немного киношное: «Алло?». Алло! Ведь сейчас так никто не говорит, правда? Все отвечают на телефонные звонки привычными уже словами: да, слушаю – или даже простым приветствием, вроде здравствуйте. А он всегда говорил: «Алло?».
Вот только сегодня мне не суждено было это слово услышать. Я не услышал даже долгих гудков ожидания.
-Абонент вне зоны действия сети или отключен…
Все предусмотрел, да? Уничтожил все пути отступления, сжег все мосты… Чтобы не было искушения изменить свое мнение, вернуться. Чтобы у меня был повод ненавидеть тебя хотя бы за то, что ты не попрощался. Ведь с ненавистью или простой злобой легче переживать разлуку, правда? А я никогда не искал легких путей, в отличие от тебя. Поэтому…
-Я тебя люблю.
Кое-что ты забыл, а, может, оставил намеренно, на память. Хотя, скорее всего, просто запамятовал, что это махровое полотенце с рисунком из божьих коровок изначально принадлежало тебе. Потом я назвал его милым и присвоил себе, обменял на свое, однотонное. Наверное, этот клочок мягкой ткани надо считать моим. Но я всегда буду помнить его, как принадлежащее тебе. Я не хочу, чтобы тебе удалось исчезнуть из моей жизни бесследно.
Хотя твой отъезд и так не прошел без следа. Стоило тебе уехать, и стена, отделявшая меня от остальных, разбилась, разлетелась на тысячу осколков. Я, наконец, понял, как тяжело тебе было вечно меня спасать.
Зато появился повод – да что там повод! Достойная причина! – начать заниматься боевыми искусствами. Конечно, они и вполовину не так привлекательны, как футбол, но тоже ничего. Хоть какой-то способ отвлечься от неприятных мыслей. К тому же, теперь я мог защищаться от всевозможных педиков, вроде Тома, а не просто убегать.
Примерно через два месяца после того, как я вступил в клуб дзюдо, от меня отстали.
Еще спустя полмесяца я бросил вышеупомянутый клуб, чтобы быть готовым к началу учебного года. Но уже в октябре я понял, что пытаться отвлечься от воспоминаний при помощи горы учебников – бессмысленно и неэффективно. Тогда-то я впервые сел за наш когда-то общий компьютер.
В основном за компьютером проводил свое время ты. Читал что-то про нанороботов и прочих нано-. Писал доклады, рефераты, исследовательские работы и прочая. Я этим не увлекался. Но с уходом из моей жизни тебя и футбола, у меня появилось слишком много свободного времени.
Отгадать пароль, которым ты защитил свои папки – не знаю, почему ты их не удалил, уехав, - оказалось сложно. Я мучился целый месяц, перебирая все возможные варианты. Потом – еще один месяц - перебирая невозможные. Но подошедший вариант был, мягко говоря, неожиданным. Кто бы мог подумать, что ты запомнил имя моего любимого философа и – более того – поставил его паролем. Это было совершенно необъяснимо для меня. Разве что… черт, неужели ты любил меня с самой первой нашей встречи?!
Наверное, это было действительно так. Потому что там, среди множества твоих папок, я нашел то, что тебе, наверное, следовало уничтожить в первую очередь. Как откровенный компромат на твои чувства ко мне, как яркое доказательство того, что ты все-таки был в моей жизни.
Фотографии. Горы снимков, сделанных в совершенно разное время. Горы наших с тобой фотографий, тех, где мы были вместе. На одних мы были совсем детьми, другие были сделаны совсем недавно. Там были и последние. Фотографировал Марк, буквально за три дня до того, как ты уехал. Мы откровенно тискали друг друга перед камерой, целовались, обнимались… В общем, были абсолютно счастливы. Казалось, это было совсем недавно…
Знаешь, если бы я не увидел этих фотографий, то, наверное, мы больше никогда бы с тобой не увиделись. Если бы я не разгадал твой пароль, я бы не пообещал себе, что обязательно найду тебя. Хотя бы для того, чтобы устроить настоящую истерику из-за того, что ты не сказал мне даже банального «пока». И, конечно, если бы не те снимки, я бы ни за что не начал писать.
Так странно. Никто и никогда не замечал во мне писательских задатков. Я не был силен в гуманитарных предметах. Да я вообще только в одной физкультуре был силен! По остальным мне, преимущественно, ставили четверки. Литература же вообще была нелюбимым предметом…
Тем не менее, я начал сочинять. Поначалу я просто изливал душу посредством клавиатуры. Вел что-то вроде дневника в Word. А потом вдруг затянуло. Захотелось представить различные исходы наших с тобой отношений. Если бы ты остался, если бы мы не поцеловались под той омелой, если бы в нашей жизни не появился Том, если бы в моей жизни не появился Марк… Великое множество «если бы». Истории все дальше отходили от оригинала, пока не стали оригиналом сами по себе. И тогда я дал прочесть одну из них Марку. Что тогда было…
В общем, Марк заставил меня отправить один из своих романов в какое-то издательство – я даже не помню его названия. Мне отказали, конечно же. Когда я прочел первую строчку их ответного письма с отказом, я сразу же подумал, что отказали мне оттого, что пишу я, мягко говоря, посредственно… Оказалось, они просто не публиковали романы, связанные с сексуальными меньшинствами. Но были и те, что публиковали.
Так, будучи восемнадцатилетним подростком, я издал свой первый роман о том, как тяжело быть геем.
Так, будучи восемнадцатилетним подростком, я издал бестселлер.
До сих пор не понимаю, почему его посчитали бестселлером. Ведь издавали же и другие романы с подобной тематикой! Почему именно мой? Наверное, это волшебство пиара. Какую издательство устроило рекламу! Конечно, обычно у них романчики о сексуальных меньшинствах издавали абсолютно гетеросексуальные дамочки…
Какой из этого следует вывод? Гетеросексуальным быть не модно! А я и не был.
Знаешь, Влад, я тут еще один повод с тобой увидеться нашел… Должен же я поблагодарить свою музу!

Влад.

«И в отзвеневшей тишине звучало: «Я буду ждать тебя вечность…»
Я с улыбкой захлопнул книгу, которую до этого читал в поезде. Надо же… Как точно прописаны характеры героев, их переживания, чувства. Будто автор сам испытал нечто подобное. Нечто, что наполнило его душу силой для творчества. Как бы мне хотелось, чтобы все произошедшее с персонажами, произошло и со мной. Любить также искренне, чутко, бережно, всем сердцем и душой стремиться к дорогому человеку. Вот только мне это, к сожалению, было недоступно. Я променял Джина на собственное светлое будущее, мало того, воспользовался тем, кого любил, и бросил, не сказав ни слова на прощание. И теперь, по прошествии пяти лет, возвращался в родную страну в надежде встретить здесь Его…
На табло появилась надпись «пристегните ремни», и пассажиры дружно засуетились, возясь с новыми, непривычными, замками. Да уж, эти технологии покруче любой интегральной микросхемы будут…
Уже бредя по центральной улице города, я сравнивал себя прошлого с настоящим и понимал, что изменился. Стал выше, еще шире в плечах благодаря регулярным занятиям спортом, отрастил волосы по последней японской моде, да и характер стал ближе к восточному. Эмоции – мусор, если они не имеют опоры на логику и рассудок, а главное в жизни – это порядок и честь. И никак иначе. Наверное, меня настоящего Джин никогда не смог бы полюбить, если любил вообще. Если это не было простой игрой гормонов. Сколько нам было лет? 16? Разве способен человек в таком возрасте влюбляться?
«А сам-то!» - одернул я себя. Ведь действительно, мое чувство зародилось еще при первой же встрече, когда мы оба были совсем детьми, и сомневаться в искренности чувств своих ровесников было бы, по меньшей мере, глупо с моей стороны. Кстати, многие из них уже имели семьи, судорожно доучиваясь на последних курсах престижных вузов, и только мне не было места в этом новом мире.
Самый молодой студент на курсе, да еще и «гайджин», как называли там иностранцев, я невольно привлекал к себе повышенное внимание, которого так успешно удавалось избежать в школе. Зато завел несколько полезных знакомств, не всегда целомудренных… По окончании университета у меня было все: должность ассистента у одного из профессоров, пропуск в магистратуру, предложения о работе в нескольких крупных фирмах. Казалось бы, карьера удалась – только возьми. Но я решил вернуться. Потому что на островах не было Его. Потому что в душной аудитории, перелетая в прыжке через гимнастический снаряд, занимаясь до полного ступора в мозгах, я не мог перестать думать о Джине и последних трех неделях. Тонкая фигурка, янтарные глаза, затянутые мутной пленкой желания, громкие стоны при каждом толчке внутри него, удивительно сладкие губы… и счастливая улыбка на лице. Все же он сдался. Принял мое желание «взять все» и отдавался совершенно бескорыстно, не понимая, что мы оба были обречены на расставание. Как говорил один из моих любовников: «Ошибки надо совершать в молодости, чтобы не жалеть о них в старости». Так и я ошибся во всем, в чем только можно было, признавшись той рождественской ночью Джину в своих чувствах. Надо было уйти тогда, оставить его Марку и пожелать совместного счастья.
Хотя, с другой стороны, тогда у меня не было бы тех трех недель с Джином, не было бы жарких, полных его дыхания и тепла, ночей… Не то, чтобы я жалел, просто понимание своей ошибки давило на меня, мешая двигаться дальше.
- Прошу прощения… - случайно толкнув плечом стоящего у витрины человека, я хотел было пройти дальше, но внезапно замер, не рискуя обернуться. Не может быть… Тот же запах, те же янтарного цвета глаза, те же невыносимо изящные движения. Джин?
- Вы уронили, сэр, - тонкая рука коснулась моего плеча, чтобы тут же оказаться в жестком захвате, а он, повзрослевший, чуть менее наивный, чем в школе, изумленно разглядывал сумасшедшего незнакомца. И с каждым мгновением его лицо вытягивалось все больше, пропорционально узнаванию. А потом, вдруг, забавно сморщив нос, залепил со всей дури пощечину, да так, что мне пришлось несколько секунд отлавливать пляшущие перед глазами звездочки. А потом рвануть со всех ног за успевшим отойти на приличное расстояние Джином и силой развернуть его лицом к себе.
- Джин… - невероятно. Вот так найти его в центре огромного города после пяти лет разлуки. Найти и понять, что его чувства не ушли, что они такие же, как тогда… - Джин… Прости меня, дурака…
- Ты уехал, не попрощавшись.
- Я вернулся.
- Ты опять будешь все решать за меня.
- Потому что иначе это буду не я.
- Ты забыл фотографии, - я несколько ошеломленно захлопнул рот, не зная, что сказать.
- Какие фотографии?
- Те, где мы вместе… Где я один… Где я с кем-нибудь…
- Ты так уверен в моей забывчивости?
С улыбкой я полез в сумку, чтобы вытащить оттуда пухлую пачку фотографий разной степени потрепанности. За пять лет у меня появились сред них любимчики, которые пересматривались каждый вечер, и просто… Те, которые не причиняли такой боли. Джин с удивлением перебирал фотокарточки и возмущенно вскрикнул, стоило мне вырвать блестящие прямоугольники из его рук, чтобы швырнуть их в воздух.
- Зачем?!
- Мне больше не нужны фотографии, Джин. Теперь ты всегда будешь рядом со мной…
- Опять ты все решил за меня?
- За то и любим, милый. И не надейся. Что тебе удастся от меня сбежать.

@темы: оридж, 5/1/3, мое, Яой, соавторство

Comments

[Tyrrenian]

Prokopyan Ыыы)) зато ты написала поцелуй по подушкой))) Я тибя лублу)))

[...искренне ваш, Прокопян]

Tyrrenian Я знаю, зай))